Ангел с черным крылом
Шрифт:
Видимо, группа состоятельных дам решила пожертвовать на реформирование больниц. И самым правильным было, конечно, начать с обучения медицинских сестер, прививания им сострадания и внимательности к пациентам. Они решили, что необходимо открыть школу сестер, и обратились к одной очень известной английской сестре милосердия за советом, как именно это организовать. Под ее руководством и на средства жены одного железнодорожного магната и была открыта Школа медицинских сестер Бельвью. Обучение в этой школе длилось два года, в течение которых учащимся обеспечивались бесплатное жилье и питание, а также выплачивалась довольно приличная стипендия. Окончив школу, девушки отправлялись сразу на работу в больницы и частные дома по всей стране.
Уна
К вечеру того же дня Уна выработала новый план. Она не станет покидать город, не поедет ни в Бостон, ни в Филадельфию, ни куда еще. Она поступит в эту школу медицинских сестер. Отучится там два года, получит эту самую новую профессию для женщин. Копам точно не придет в голову искать ее там. Ее дело отправят в архив, о ней постепенно забудут. Если не попадаться на глаза Марм Блэй и ее подопечным, по окончании учебы можно будет вернуться к своему любимому делу. Только под еще лучшим прикрытием. Больше не нужно шарить по карманам на вокзале. Люди сами будут приглашать ее в свои богатые дома, надеясь, что она излечит их больных родственников. А она уж непременно прихватит у каждого пациента все, что плохо лежит. Конечно, придется быть очень осторожной и осмотрительной, иначе поползут слухи о медицинской сестре, нечистой на руку. Но она очень хорошо научилась выжидать удобный момент, она всегда начеку и умеет пускать пыль в глаза.
Дело за малым: чтобы ее приняли в эту школу. Требования к поступающим в нее девушкам были, если верить этой статье в газете, довольно строгими: возраст от двадцати одного года до тридцати пяти лет, незамужняя, грамотная и набожная. Но Уна вполне им соответствовала. Да, она уже не помнила, сколько месяцев не была в церкви. Но пока мама была жива, они не пропускали ни одной воскресной службы, да еще праздники – включая день святого Патрика. Вполне достаточно, чтобы перекрыть ее прогулы в последнее время. Она крепкого телосложения, работящая, без физических недостатков. Покорностью и готовностью подчиняться правилам Уна не отличалась никогда, но при желании она сможет и это. Вот остальное сложнее – придется подделать документы, подтверждающие, что она получила начальное образование, а также рекомендации, подтверждающие, что она добросовестна и сострадательна.
Уна провела не один час, расхаживая взад-вперед по подвалу, и сжевала почти весь лакричный корень Клэр, пока, наконец, не придумала, как ей заполучить такие документы. Если бы ей не пришлось сейчас отсиживаться здесь, прячась от копов, и если бы Марм Блэй не выкинула ее из своей банды, заручиться ими не составило бы труда. Марм Блэй знала трех-четырех человек, умеющих отлично подделывать любые бумаги. Но эти пути теперь закрыты для Уны. Теперь придется рассчитывать только на собственные связи: Клэр сможет написать ей подобную поддельную рекомендацию, если поймет, что это единственный способ избавиться от присутствия Уны в подвале. И ведь есть еще один человек, который точно ей поможет! Она вспомнила о нем только тогда, когда схватила серебряную булавку, чтобы почистить под ногтями. Барни!
Пройти через весь город пешком до «Газетной мили» оказалось той еще задачей. Два дня пришлось Уне уговаривать Клэр одолжить ей платье и двадцать центов на транспорт. Но даже в опрятном платье и с вымытыми и тщательно уложенными волосами Уне казалось, что она у всех вызывает подозрение. После недели в темном подвале ей было очень некомфортно на улице. Солнечный свет слепил глаза, а от клаксонов автомобилей едва не закладывало уши. Тысячу раз она сдерживалась, чтобы не начать озираться по сторонам и не сорваться на бег. «Я просто леди, вышедшая на прогулку и за покупками поздним
Уна может, конечно, сколько угодно пытаться раствориться среди леди, но сама-то она знала, что на самом деле в бегах и ее ищут по обвинению в убийстве. Один неудачный поворот или встреча со знакомым – и она снова окажется в наручниках. Так что чем скорее она вернется в подвал Клэр, тем лучше. Уна сто раз мысленно прочертила для себя на карте самый короткий маршрут от дома Клэр до редакции Барни. И вышла она ровно в одиннадцать – как раз в то время, когда патрульные идут перекусить. Если с Барни удастся договориться, после обеда Уна вернется к Клэр с поддельными письмами в руках. Смешаться с толпой – один из лучших способов спрятаться. Еще надо, естественно, умудриться не попасться на глаза Рэндольфу. Но Клэр заверяла, что сегодня – как и всегда по вторникам – он забежит после работы в бар на Сорок девятой, чтобы поприсутствовать на собрании руководства демократической партии. Так что у Уны есть несколько часов, чтобы доехать до Барни и вернуться обратно.
Уна без приключений дошла до станции надземки, купила себе билет на поезд и пошла вверх по металлической лестнице на платформы. Подъехал поезд. Уна зашла в вагон и села подле мужчины, читавшего газету. Он даже не обратил внимания на Уну, не убрал вальяжно вытянутые ноги. «Вот и прекрасно! – подумала Уна. – Это дает ей хороший шанс обчистить его карманы». Эта тяга уже у нее в крови. Ее пульс участился, во рту пересохло, она напряглась всем телом. Она скучала по этому ощущению намного больше, чем по алкоголю, сигаретам и азартным играм. Но сдержалась и продолжила сидеть, сложа руки. Слишком рискованно.
Уна неторопливо оглядела весь вагон, посмотрела в окно, а потом снова на своего попутчика. Ей сразу бросился в глаза заголовок статьи, размещенной в нижней части газеты. Желание обчистить карманы этого джентльмена мигом прошло. Ее бросило в пот, а ноги стали ватными. «Подозреваемая в убийстве в шестом округе сбежала из полиции!» Уна придвинулась к мужчине с газетой, насколько позволяли приличия, и начала читать. Но не успела она дочитать до середины, как мужчина перевернул страницу. Но даже того, что Уна успела прочитать, хватило сполна. Ее опять бросило в жар от страха. Изворотливая и очень опасная – вот как ее описали. В статье приводилось четыре «псевдонима», которые она уже использовала. В том числе и тот, которым подписана ее фотография на стене с объявлениями о разыскиваемых полицией преступниках. Интересно, Симмс догадался поискать ее там? Или полицию навел кто-то из людей Марм Блэй? Как бы то ни было, Уне сейчас очень опасно находиться днем на улицах Нью-Йорка.
Поезд надземки шел мучительно медленно. Каждый раз, когда он останавливался и в вагон заходили другие пассажиры, Уна опасалась, что ее схватит коп или кто-то узнает по фото в газете. Впрочем, последнее все же вряд ли, ведь даже если там, в газете, написано целое сочинение о ней, то люди все равно будут ожидать, что она выглядит как грязная опустившаяся попрошайка с полубезумными бегающими глазами.
Уна стала глубоко дышать, чтобы хоть как-то успокоиться. Доехав до нужной станции, она встала и вышла из вагона неторопливо, с гордо поднятой головой. Она успела хорошо изучить стереотипы, которыми мыслят почти все люди, и умело играла на этом. Сейчас игра та же, просто ставка намного выше.
И все же сердце Уны колотилось довольно сильно до тех пор, пока она не оказалась в простом черном кресле напротив стола Барни. У него не было собственного кабинета. Он работал в тесной редакции на втором этаже, где с ним печатали свои репортажи еще больше десятка коллег. Несколько газовых ламп освещало помещение. Пахло бумагой, сигаретным дымом и убежавшим кофе. В углу пикал телеграф, перекрывая стрекотание печатных машинок и гул людских голосов. Никто не обратил внимания на появление Уны. Никто, кроме Барни, который от изумления выронил сэндвич с ветчиной.