Ангел с черным крылом
Шрифт:
Уна открыла глаза.
– Вот этого я не помню…
– То есть нам надо искать белого мужчину неопределенного телосложения в темном костюме и кепке, правильно?
– Да.
– Под это описание подходит примерно каждый второй мужчина в городе, – хмыкнул следователь.
Он вальяжно развалился на скамейке, вытянув вперед ноги. Словно сидел перед камином и играючи флиртовал с дамой, а не говорил с ней об убийстве.
Уна ходила взад-вперед по камере. Она снова запустила руку в карман и медленно просунула пальцы в петли кастета. Она давно все взвесила и поняла, что именно сейчас в буквальном смысле пробиться на свободу
– Я говорю правду!
– Простите меня, мисс Дэвидсон – или как там ваше настоящее имя? – но меня вы не убедили.
– То есть вам кажется более вероятным, что я – обычная женщина – в одиночку убила мистера Шини?
Вообще Уна на дух не переваривала, когда ее считали слабой и беззащитной только потому, что она женщина. Если бы она действительно задумала убить человека – даже такого рослого и сильного, как Бродяга Майка, – она справилась бы и с этим. Но почему бы не попробовать сыграть на предрассудках следователя. Пусть он считает ее слабой – вдруг это хоть как-то поможет ей сейчас?
– Знаете, чтобы задушить человека, не нужно большой силы. Да-да, при определенной сноровке это сделать очень легко…
Уна вспомнила ремень, который видела на шее Бродяги Майка за секунду до того, как его убийца улизнул. А потом и то, что рассказал ей Барни об убийстве Большеносого Джо и Марты-Энн. Ведь их задушили одним и тем же способом.
– Это один и тот же человек… – подумала Уна вслух.
– Это вы о чем?
Уна снова кинула взгляд на следователя.
– Сравнительно недавно произошло еще два убийства. Оба в бедных районах города. Обе жертвы задушены. Я думаю, все три убийства – дело рук одного и того же человека.
Следователь захохотал так, что чуть не свалился со скамейки. Уна сжала кастет. Да ему наплевать на то, кто действительно убил Бродягу Майка. Зачем? У него ведь уже есть одна подозреваемая в камере, да еще и показания Дейдре теперь… И ему совершенно все равно, кто и по какой причине попал за решетку…
– Вы даже не слу…
– Приберегите эти бредни для судьи. Хотя должен предупредить, что он ничуть не снисходительнее меня к подобным вам.
Глава 10
Первая ночь в камере. Уна почти не спала. Стоило ей только на миг сомкнуть глаза, как она видела один и тот же кошмар: пароход, увозящий ее навсегда на жуткий остров Блэквелла. Она очень хорошо помнила заиндевелые стены затхлой камеры, в которую попала в шестнадцать по тому липовому делу. Она помнила воду, пахнущую потом и грязью других заключенных, в которой ей приходилось мыться. Помнила кишащую вшами и прочей живностью солому на полу переполненной камеры. Помнила, как их заставляли часами плести коврики пальцами, скрюченными от холода и перенапряжения. Помнила «темную» без окон, в которую ее бросили за дерзость к надзирателю.
За время ее короткого пребывания там умерли две ее сокамерницы: одна от дизентерии, а другая от холода. Завсегдатаи – то есть закоренелые воры и мошенники, попадающие в колонию пару-тройку раз в год, – рассказывали, что летом здесь не лучше: днем в здании неимоверно жарко и душно, а ночью по камерам ползают полчища тараканов. Поговаривали, что во втором корпусе колонии, расположенном на дальнем конце острова, где сидели за особо тяжкие преступления,
Но Марм Блэй обязательно появится здесь до того, как ей вынесут приговор, твердила себе Уна, ворочаясь с боку на бок на узкой жесткой скамье. Даже если эта предательница Дейдре еще не успела наябедничать, все равно завтра Марм Блэй все узнает. Она придет и приведет с собой самых лучших адвокатов – они ведь все готовы услужить ей, зная о том, как щедро она отплатит им за это. Они в два счета разметут все доказательства против Уны. Да и какие доказательства-то? Она же не убивала Бродягу Майка!
Наступил рассвет, прорвавшийся в ее камеру сквозь маленькое зарешеченное окошечко под самым потолком. Но Марм Блэй так и не появилась. «Шабат», – успокаивала себя Уна. Прошел мимо надзиратель, опорожнивший ее вонючее ведро, служившее в камере ночной вазой. Потом он же раздал воду, называвшуюся здесь завтраком. Уна ходила по камере взад-вперед, останавливаясь и прислушиваясь каждый раз, когда открывалась верхняя входная дверь. Она то и дело смотрела на окно под потолком. Свет из него становился все ярче. Ночные морозные узоры постепенно превратились в мелкие капли и исчезли.
И вот наконец – уже поздно вечером – Марм Блэй все-таки появилась. Одна. Может, адвокаты еще просто не успели добраться сюда? Или остались наверху и уже договариваются с сержантом? Уна поспешила к решетке своей камеры.
– Шейфеле, – покачала Марм Блэй головой, – klug, klug un fort a nar … [21]
– Дейдре уже…
Марм Блэй подняла руку и отмахнулась от Уны.
– Да-да, я все знаю.
– Они хотят повесить на меня это убийство!
– Я знаю.
21
Klug, klug un fort a nar (идиш) – Вроде умная, а ведешь себя как полная дура.
– Но вы же вытащите меня отсюда, правда? Хотя бы на поруки для начала? Пока не снимут все обвинения? Вы же знаете, я в долгу не останусь.
– Могла бы, шейфеле, но не стану.
Уна замотала головой от неожиданности. Она не ослышалась?
– Дейдре сказала, что ты собиралась продать что-то Бродяге Майку? По-моему, она говорила про какие-то запонки с рубинами.
– Это не…
– Shveig! [22] – ледяным тоном отрезала Марм Блэй.
Уна не смела проронить больше ни слова. Помолчав пару мгновений, Марм Блэй снова покачала головой и продолжила:
22
Shveig! (идиш) – Заткнись!
– Из всех девушек ты была моей самой любимой. Такая умная и способная… Но нет у тебя терпения, как я вижу. И верности.
– Да я просто прицениться хотела, не собиралась я…
– Ложка дегтя портит бочку меда, – произнесла Марм Блэй, уже направляясь к лестнице наверх. – Прощай, Уна!
– Вы что, оставите меня здесь? Гнить в тюрьме по ложному обвинению в убийстве? Только из-за этих вшивых запонок?
Марм Блэй даже не обернулась.
– Ты умная девушка, Уна! Иногда даже слишком. Ты выпутаешься сама, – донеслось до Уны с лестницы.