Ангел сердца
Шрифт:
Вместо того, чтобы озвучить рвущиеся с языка вопросы, я подавленно молчала. Никто мне, конечно, ничего не расскажет. Кто я такая?
– Только… Мне бы поговорить с Вами, – негромко произнес Дима, склоняясь к уху мужчины, но я услышала, так как я стояла рядом с ним.
Анатолий Васильевич осмотрел его с недоверием, словно не понимая, что у такого юнца могут быть за важные разговоры к нему, но всё же сказал таким же негромким голосом:
– Ну пошли.
Они втроем удалились, словно позабыв обо мне. Татьяна тоже незаметно отошла от меня и занялась своим ребенком, а я не знала, куда себя деть. Люди
Я осмотрела каждого, пытаясь найти кого-нибудь, кто бы расположил меня к себе ласковой улыбкой или доброжелательным взглядом, к кому я смогла бы подойти со своим вопросом. Но каждый был чем-то занят. Кто-то читал, облокотившись на спинку койки, несколько компаний по интересам играли в игры – морской бой, карты, «крокодил» – или разговаривали, активно помогая себе жестами. Гул голосов не смолкал ни на миг. Комната напоминала огромный рассерженный улей.
Своих ровесников я не заметила. Был лишь один молодой парень, но и он казался старше меня лет на семь. Кроме Данилы наблюдалось ещё несколько детей, а в основном – мужчины и женщины среднего возраста. Я насчитала тридцать восемь человек. Значит, остальные придут позже?
– Пойдем, покормлю тебя. Голодная, наверно? – услышала я и обернулась на голос из-за спины.
Ко мне незаметно подошла невысокая женщина лет пятидесяти, с волосами, чуть тронутыми сединой, спрятанными под простой белый платок с голубой каймой, и в темной юбке ниже колен.
– У нас с собой немного картошки, – вспомнила я, приоткрывая сверток и демонстрируя женщине его содержимое.
– Ну, пойдем на кухню, там разберемся, – ласково улыбнулась она, дружески касаясь моего плеча, и на душе сразу стало немного легче.
Мысль о том, что здесь есть и кухня, поразила меня своей невероятностью. Оказывается, в нашем городе были убежища, отстроенные пусть и не в качестве хороших общежитий, располагающих к уюту, но вполне пригодных для временного жилья. Интересно, насколько временным будет наше здесь пребывание?
На кухне оказалось малолюдно: несколько человек сидели за общим столом, грубо сколоченном из досок и напоминающим букву «о» с острыми, а не закругленными краями. Они молча ели нечто, похожее на жидкий суп, из железных мисок, и не обратили внимания на мое появление. Сама кухонька была небольшая, узкая и длинная. Сбоку было несколько ящиков для еды и нечто, похожее на газовую плиту, но такую доисторическую, что я сомневалась в её работоспособности.
– Садись вот сюда. Давай свою картошку. Сегодня у нас грибной суп.
Я молча следила за женщиной взглядом, как ловко она перемещалась от газовой плиты, которая, видимо, действительно не работала и служила столом и ящиком одновременно, к столу и обратно. Сверху «плиты» были наставлены немногочисленные тарелки и столовые приборы, а из духовки женщина извлекла кастрюлю и хлеб, что окончательно убедило меня в том, что этот экземпляр по назначению не используется.
Вскоре передо мной уже стояла чашка с такой же едой, как и у остальных сидящих здесь. Я огляделась, чувствуя себя неуютно, и заметила, что две женщины и мужчина, сидящие неподалеку, заметили меня и теперь внимательно разглядывали,
– Ну, а тебя как зовут? – спросила женщина с теплой улыбкой, обращенной ко мне.
– Надя, – представилась я.
– А меня Людмила Викторовна. Вот так вот мы все здесь оказались, как и вы. Кого-то сразу во время эвакуации определили, кто-то потом подошел. Бывает, уходят днем и не возвращаются.
– Почему? – чувствуя в горле колючий комок, выдавила я.
– Кто знает, – вздохнула Людмила Викторовна, пожимая плечами.
Я почувствовала недосказанность в её словах, но и без этого было понятно, что она имела ввиду. Они подозревают стебачей. Конечно, кого же ещё.
– А Вы здесь одна живете? – осторожно спросила я.
– С дочкой, Танечкой. Она у меня медсестра, вот и помогает сейчас людям – днем и ночью в медицинской комнате, там у нас перевязочный пункт и так, кто с какими ранениями или простудой – вот они там лежат, чтоб остальных не заразить.
Я понимающе кивнула, медленно повозила ложкой по дну тарелки и поняла, что совсем не хочу есть.
– Скажите, а здесь нет, случайно, людей по фамилии Добронравовы? Женщина и мужчина?
– Не знаю я по фамилиям. Семейные есть, но мало. Твои родители? – понимающе произнесла она, заглядывая мне в глаза.
Я кивнула. О Лике спрашивать, наверное, смысла нет. Всех, кто здесь обитает, я ближе к ночи точно увижу. Да и каков шанс, что она будет здесь, если по словам Анатолия Васильевича здесь всего пятьдесят семь человек.
– Ну так ведь не одно убежище в городе, – в ответ моим мыслям заверила Людмила Викторовна. – Где-нибудь и они, наверное, пережидают. Из города же всех эвакуировали. Кого увезли, кого сюда попрятали. А до каких пор держать здесь будут – не знаем. И что наверху творится – тоже не ведаем. Это Васильич наш ещё понимающий мужик, отпускает иногда на пару минуток воздухом наверх подышать. Как же вы так растерялись? – вернулась она к прежней теме, поправляя под платок выбившуюся прядь волос.
– Я не с ними была в момент, когда… это началось. Гуляла с подругой.
– А подруга что же?
– Не знаю. Мы потерялись в толпе.
– А этот парень, что с тобой? Твой друг?
– Можно и так сказать. Мы познакомились как раз в тот день… Он фактически спас меня.
«И не раз», – мысленно добавила я, но посвящать почти незнакомого человека во все перипетии нашего скитания по городу и встреч со стебачами не хотелось. Вдруг это сыграет против нас?
Я замолчала, не зная, что добавить, а женщина и не выспрашивала.
– Нас всё обещают перевезти в другой город, там есть пункты временного размещения. Хоть какие, а всё же не это подземелье, да вот пока никак, – переменила она тему, обводя глазами кухню и печально вздыхая. – Может быть, с вашим появлением что-то изменится. Убежище-то переполнено, на сорок человек рассчитано, а уже чуть не на треть больше. И это не считая тех, кто в медицинском крыле находится. Но не выгонишь же людей, правда? Жить всем хочется. Все мы люди, братья, должны помогать друг другу, а не грызться. А оно вон что творится… Город-то у нас не был готов к такому событию…