Ангел-стажёр
Шрифт:
Впервые в жизни любимая стихия чуть не накрыла меня с головой.
Выдернул меня из нее Стас.
Внештатники, как выяснилось, и на этот раз времени даром не теряли, но вместо массовых облав занялись точечной установкой силков и капканов - допросив всех моих соавторов на предмет совпадения их слов с моими.
Стас с Тошей разыграли блестящий дуэт. Они оба подтвердили мою настоятельную просьбу дополнить мои воспоминания своими собственными - и пошли дальше, перечеркнув все мои усилия вывести их из-под удара.
Стас подчеркнул, что изначально глубоко сомневался
Насколько я понял, именно в этом месте Стас разошелся не на шутку, и внештатникам мало не показалось. Он прямо повесил на них закулисную деятельность неподсудного отдела, обвинив их в пренебрежении своими должностными обязанностями. А возможно, зловеще добавил он, и в прямом сговоре с разрушителями светлого образа нашего сообщества, в природе коего сговора надлежит разобраться специально созданной комиссии.
Я раз за разом представлял себе эту сцену до самого вызова на следующий допрос.
Тоша изобразил из себя гейзер бурлящего энтузиазма. Он заявил, что сразу поддержал мое идею и безоговорочно верил в ее успех. При этом он давил на ответственность хранителя, которой я оказался ярчайшим примером. И переходящую все границы необъективность наблюдателей, которой я оказался стоической жертвой.
Провал моей идеи Тоша тоже уверенно объяснил кознями наблюдателей и твердо заявил, что мои последующие намерения разоблачить их всецело совпадают с общей тенденцией в нашем сообществе. Насколько я понял, внештатники выслушали лавину примеров углубляющегося интереса вышеупомянутого сообщества к ангельским потомкам - вопреки мнению наблюдателей о последних.
Под конец Тоша заявил, что никому не позволено пятнать светлый облик нашего сообщества коварством и мстительностью, присущими исключительно темным, и посему наблюдатели обречены на поражение в борьбе, которой я оказался несгибаемым героем.
Эту сцену я даже на мгновение не позволил себе представить, чтобы отцы-архангелы не уловили ее в моих мыслях и не организовали мне новые условия, в которых опять геройствовать придется.
Не избежал внимания внештатников и Киса. В разговоре с ним их интересовало, какими мотивами руководствовалась Марина, соглашаясь на написание воспоминаний, и почему он не лишил ее этих мотивов внушением. Киса явил им лик образцового хранителя, отвечая на каждый вопрос: «Это - конфиденциальная информация, разглашение которой может повредить интересам моей подопечной».
Обратную сторону этого лика они увидели, пригрозив прямым обращением к Марине. Пункты нашего устава в отношении разрешенных мер для устранения угрозы подопечным он им, скорее всего, зачитал своим обычным монотонным голосом, но внештатники, похоже, поверили в
Схватку Кисы с внештатниками я не смог себе представить, как ни старался. В глубине души я был почти уверен, что он не ее от них защищал, а совсем наоборот - стиль Марины в беседе с ангелами был мне знаком не понаслышке. Не окажись они столь трусливыми, для моих последующих допросов, пожалуй, пришлось бы новую бригаду искать.
А вот в чем состоял и чем закончился разговор внештатников с Максом, оставалось покрыто мраком тайны. С тревогой вперемешку с раздражением Стас сообщил мне, что Макс перестал выходить на связь. Даже с Мариной и Дарой.
На мое предложение связаться с темным гением, Стас уверенно ответил, что, если бы Макса задержали, темные бы уже бучу подняли и он бы ее только поддержал - юрисдикция внештатников только на наши подразделения распространяется.
Я не смог разделить его уверенность - Макс исчезает по собственной воле, оставив свою ненаглядную Дару без своей постоянной опеки?
Ответ на этот вопрос я получил во время следующего допроса. Прямо в самом начале его.
– Из каких соображений, - начал внештатник, как только я опустился на стул перед его столом, - Вы привлекли к созданию своих мемуаров представителя темного течения?
– Я его не привлекал, - покачал я головой.
– Он от кого-то узнал о них и сам вызвался заполнить некоторые пробелы.
– И Вас это не удивило?
– прищурился он.
– Поскольку речь в них шла о земных событиях, - пожал я плечами, - не имеющих отношения к обычной деятельности темных, я не увидел в его участии никакого вреда. Да и этот представитель уже давно сотрудничал со службой внешней охраны. Хотя сейчас, - задумчиво нахмурился я, - мне кажется, что обязательно нужно поинтересоваться его мотивами.
– Поинтересуемся, - зловеще произнес внештатник.
– Вы его еще не опрашивали?
– изобразил я крайнею степень озадаченности.
– Он вызван в их расположение, - ответил он, внимательно следя за моим лицом.
– Нам пришлось делать официальный запрос на беседу с ним. Запрос все еще рассматривается.
Я оказался совершенно не готов к затопившей меня волне облегчения. Пришлось срочно маскировать его под озарение.
– Теперь все становится понятным!
– воскликнул я, хлопнув себя ладонью по лбу и прикрыв ею заодно часть лица.
– Теперь все становится на свои места - в свете последующих событий.
– Каких событий?
– весь подобрался внештатник.
Если Макс вне пределов их досягаемости, можно спокойно переходить к последнему акту спектакля. Его мы со Стасом накануне снова детально обсудили. Он раз двадцать напомнил мне о необходимости потянуть время еще хотя бы сутки. Потом Татьяну ждет распределение, а меня - инсценированное похищение. И можно будет опускать занавес, который скроет нас с ней от чрезмерного внимания родных пенат.
– Я думаю, - медленно проговорил я, делая вид, что лихорадочно размышляю, - что вам нужно будет сделать еще один запрос темным.