Ангелы в белом
Шрифт:
Родители нашли блат.
Я неплохо сдал экзамены, но все же не нашел своей фамилии в списке зачисленных на первый курс! Что-то пошло не так…
Позже выяснилось, что одна «добрая душа» написала анонимку, где зловещим тоном предупреждалась приемная комиссия: «Вы его выучите, а он уедет в Израиль!» Анонимку написала обиженная мама второго мужа моей тетки. Она не простила, что Наташа ушла к другому, и решила отомстить всей семье – в моем лице… В то время к анонимкам относились трепетно! Я пролетел, но твердо решил во что бы то ни стало поступить в медицинский, даже
А пока восемнадцатилетнему идеалисту пришлась по душе спорная идея устроиться на «Скорую». Не припоминаю, кто посоветовал мне такой вариант, но признаюсь, что по сей день благодарен этому человеку! Лучшей школы для будущего медика не существует!
Пятая станция «Скорой помощи» находилась на улице Киевской, по-«шпански», между «Привокзальной» и «Крестом», являя собой тихую гавань советской медицины, парадоксально интегрированную в архитектурный ансамбль Баухаус. Недавно обнаружил, что существует она по сей день и выглядит так же убого.
Собственно станция представляла собой небольшой двор с гаражами и ветхим двухэтажным зданием. На первом этаже располагалось казарменное помещение для младшего медперсонала и водителей. Фельдшеры и врачи отдыхали этажом выше, рядом с диспетчерами. Небольшой аптечный склад, чем-то напоминающий избушку лесника, находился у самого выезда. Заведовала складом Ольга Ивановна Бортко, неприветливая женщина средних лет с внешностью буфетчицы. Я быстро смекнул: улыбка и пара комплиментов – самый верный путь к тому, чтобы бригада выехала на смену с полным комплектом медикаментов.
– Берегися баб, ГарЫк! – говорила мне Ольга Ивановна. – От баб – одни болячки!
В целом на пятерке царила очень демократичная атмосфера, но с элементами дедовщины. Новоприбывших санитаров называли «зеленкой» и по возможности троллили…
Санитары станции разделялись на абитуриентов, студентов, временщиков и собственно санитаров по жизни. Временщики – как правило, фарцовщики и прочий ненадежный элемент, вынужденно прозябающие на «Скорой», дабы избегать ответственности по 112-й статье за тунеядство. Временщики одевались лучше врачей, курили импортные сигареты, при первой же возможности сачковали. С так называемыми санитарами по жизни все обстояло сложнее. Мне и сегодня трудно понять мотивацию мужчины, всю жизнь прозябающего санитаром на «Скорой». Два таких дебелых красавца трудились на четвертой бригаде (в народе – дурка). На станции их называли Малыши. Двухметровые толстяки являлись визитной карточкой пятерки. Толстяки производили впечатление классических жлобов, недотянувших до статуса районных хулиганов. Малыши много лет служили на поприще неотложной психиатрической помощи. В задачу Малышей входила принудительная госпитализация психбольных. По своей сути толстяки были олигофренами и садистами. К новичкам относились с презрением и своеобразной иронией гопников.
Легенда гласила, что именно Малыши изобрели «седуксен» – фирменное оружие бригад «Скорой помощи», то есть дубинку из туго сплетенных проводов. Если «седуксеном» ударить человека, эффект потрясающий – очень больно, но никаких синяков! Почти у каждой бригады имелось несколько «седуксенов» – на всякий случай для обороны.
– Каким ветром тебя занесло на нашу грядку? – спросил меня Малыш Андрей в первый день работы.
– Поступаю
– Так ты будущий доктор?! – подхватил Малыш Олег. – Давай, малый, бегом в аптеку и принеси ведро амнезии! – приказал мне Олег. Номер не прошел. Я успел поработать в стационаре, да и рос в медицинской семье. Амнезия – это потеря памяти!
– Вам ретроградную или как? – съехидничал я.
– Молодец! Зачет! – похвалил меня один из Малышей. – А вот твой дружок, Краснов, ходил за амнезией… хе-хе… Такой тупой, а тоже собирается на врача!
Саша Краснов не был тупым, но, растерявшись, пошел за амнезией в аптечный склад. Бортко, от злости брызгая слюной, назвала Краснова дебилом…
Вскоре Малыши засекли меня с гитарой, когда после работы я уходил на репетицию. Мне уважительно «повесили погоняло» – Музыкант. Я не возражал. В то время музыкантов очень уважали! Длинноволосые парни в джинсах и кроссовках, умеющие играть на гитаре, считались представителями высшей касты! Отношение ко мне резко поменялось.
– Музыканта не трогать! – говорили Малыши, когда кто-то из ветеранов пытался нагрузить меня лишней работай. – Гарик – пацан правильный, играет в ансамбле пивзавода!
Ветераны станции поведали мне знаменитую на пятерке байку, основанную на реальных событиях, но, предполагаю, с некоторыми доработками народного творчества.
Обычным весенним днем четвертая бригада прибыла для проведения госпитализации хронического больного. Весна и осень – период рецидивов у шизофреников. Двадцативосьмилетнего мужчину, страдающего психическим расстройством, необходимо доставить в психбольницу на улице Кульпарковской.
– Сын ведет себя агрессивно, угрожает! Срочно забирайте, пока не случилась беда! – тревожно сообщил отец больного.
Бригада в полном составе: врач, фельдшер и два санитара – Малыши – поднялись на третий этаж сталинки. Дверь открыл аккуратный ветеран с орденскими планками на пиджаке.
– Он у себя в комнате, грозится убить! – взволнованно поведал ветеран. – Забирайте, бога ради, пока не случилась беда!
Бригада прошла по узкому коридору в просторную столовую, обставленную советской мебелью пятидесятых. Ветеран, замешкавшись, остался у дверей. В комнате никого не было, не считая серого кота, лениво расположившегося на подоконнике.
– Где сынок, дедуля?! – пробасил один из Малышей. Вместо ответа ветеран резко выхватил пистолет Токарева и направил ствол на бригаду.
– Лежать! – скомандовал ветеран. – Пристрелю, как бешеных собак!
– Ты чего, дядя? – удивился Андрей. – Дуло опусти! Шо за шутки?!
Бригада напряженно замерла…
– Заткни пасть! Всем лежать, бляди! – кричал ветеран.
– Не волнуйтесь вы так, мы приехали не за вами! – успокаивала ветерана опытный психиатр Ирина Александровна. – Мы за вашим сыном, где он?
– А… А… сына вам подай! Никакого сына нет! Это я вас, тупых, так выманил! Будете лежать мордами вниз, сколько захочу!
В момент, когда один из Малышей пытался извлечь «седуксен», ветеран выстрелил. Пуля угодила в стекло серванта. Осколки неестественно рухнули, как сталактиты в научно-популярном мультике.
– Одно движение – и я пристрелю тебя, жирная свинья! – жестко предупредил ветеран.
Бригада покорно легла на елочный узор паркета.
– Кто пошевелится – пуля в затылок! Я больше предупреждать не буду! – пригрозил ветеран.