Английский раб султана
Шрифт:
Все было так, все правильно, и эта правда убивала. Как решить все эти вопросы? Но умница Урсула ведь все предусмотрела!..
— Завтра с утра, как закончите все дела, снимайтесь с якоря и идите в Кирению, я буду ждать вас там, — распорядился Торнвилль и поспешил на поиски проводника, который отправился бы с ним в ночное путешествие через горы.
Кто ищет, тот находит. Отыскался сговорчивый грек, предоставил лошадей, дал сына в проводники и еды с вином в дорогу — и вперед, в ночную тьму!
Три золотых — вот и все, что теперь оставалось в кошеле молодого рыцаря. Но разве об этом думал он под черным небом величавого Кипра?
Бешеная скачка, краткие привалы, осторожный проход
Урсула печально смотрела, как исчезает вдали мощный лузиньянский замок Кирении. Плавала она неважно, так что перед ней вставали две равно печальные перспективы — броситься в море и пойти на дно или плыть к похотливому старому козлу Пенились изумрудные волны за кормой корабля, словно приглашая к себе, призывая забыть о спасении души — ее ведь и так уже погубили, не спросясь.
Урсула раздумывала над своей участью, уже не надеясь, что английский львенок сможет изменить ее судьбу. Все обстоятельства были против ее счастья. Очевидно, сам Господь не желал этого.
Что теперь? Броситься в пучину кипрских вод, протестуя своей смертью и погибелью души против ненавистного брака? Или же, смирившись, прибыть в Анкону и выйти замуж за старого графа Ферретти, прожить с ним сколько-то лет, схоронить его и найти себе затем молодого мужа?
А может, после свадьбы Урсуле суждено самой быстро сойти в могилу, завяв, как срезанный цветок? Или же когг будет захвачен мусульманскими пиратами, и она через невольничий рынок попадет в гарем какого-нибудь высокопоставленного турка? Лучше уж так, чем эта свадьба!
А может, попробовать сбежать самой, если львенок не поможет? Золота достаточно. Может, получится найти свое счастье если не с ним, то с другим?
Урсула пока что не могла ни на что решиться, а меж тем бедный Торнвилль, расставшись с двумя золотыми, получил от капитана киренийского порта неутешительные сведения о том, что когг Кавалли в их гавань не заходил, даже ненадолго. Видеть его, может, и видели, сейчас много судов ходит, ведь тревога снята, погода хорошая. Что ж еще нужно!
Новость подкосила рыцаря; купив на последние деньги мех вина и лепешки, он провел день и ночь в пьяном забытьи под стенами крепости, пока поздним утром в порт не пришел его когг. Поднявшись на борт и шуганув назойливо-любопытных монахов, он тихо приказал капитану:
— Идем в Анкону.
Капитан искоса посмотрел на рыцаря и промолвил:
— Вообще-то такого уговора не было. Домой пора. Мы и так рискуем, идя верхом Кипра вместо того, чтоб идти низом. Турки-?? хоть с венецианцами и не воюют после того, как отобрали у них Негропонт [28] , но это все временно. К тому же мы ведь не венецианцы…
— Идя низом, мы рискуем попасть в лапы мамлюков. По-моему, шансы равны.
— Это так, господин, однако…
— Я отлично понимаю, в чем дело. — Лео печально вздохнул. — Но денег у меня — вот, кошель пустой. Казначей удавится, но не даст — это общеизвестно, однако по возвращении я гарантирую, что дядя заплатит. Договорюсь. Может, — юноше вдруг вспомнились ларцы Урсулы, — я заплачу и раньше, в Анконе, все зависит от результата.
28
Чёрное море.
Капитан прикинул вслух:
— Что же… Пройти верхом Кипра, потом мимо Родоса, вокруг
Маршрут явно порадовал Лео, и тот довольно крякнул.
— Можно, черт возьми! — воскликнул капитан. — Люди отдохнули, порох нам вернули добрый, я сам в плошечке запаливал, проверил. Сколько кладешь?
— Четверть от того, что заплатил за все дядя, а если дело мое выгорит — дам всю треть, как вознаграждение. Идет?
29
Морея — государство на Пелопоннесе.
— Договорились. Люблю деловых людей. А монахов сам обрадуй, не хочу с этими мокрицами связываться.
"Мокрицы" хоть и возмутились чрезвычайно, но, разъярив Лео не на шутку (так что он даже пригрозил вышвырнуть их за борт), смирились с неизбежным продолжением путешествия.
Английский когг покинул на закате Кирению и направился на Родос. Но не всякий путь быстрый и короткий, а капризная Фортуна вертит свое кровавое колесо, возвышая низведенных и низвергая возвышающихся. Охотник за прелестями Урсулы — не становится ль он уже жертвой?..
6
На рассвете впередсмотрящий заметил вдалеке две галеры, очевидно, шедшие напересечку коггу.
— Чьи знамена? — тревожно спросил капитан.
— Пока не разобрать, да и есть ли они вообще — пока не видно!
— Две — это многовато, — промолвил капитан. — Вторую вахту будить! Одеть шлемы и кирасы! Вынести пики и топоры! Ставить упоры для аркебуз! Заряжать бомбарды! В общем, как обычно. Боцман, проследи! Канонир, к орудиям! Все осмотреть, потом принесешь огонь. Разбудите рыцаря и монахов.
Не до конца протрезвевший после ночных бдений с кумандарией Торнвилль начал было ругаться, но жест капитана по направлению к галерам привел его в чувство. Он быстро облачился в кольчугу и табард [30] , надел поножи, препоясался мечом и водрузил на голову итальянский шлем с причудливым длинным конусообразным рылом, в котором были отверстия для глаз.
Приготовившись, Лео пошел на задний касль [31] , где размещались шесть из восьми маленьких бомбард: две по задним углам и по две по борту касля. Две пушчонки на форкасле [32] глядели с бортов.
30
Табард — открытая с боков накидка длиной до колен, обычно без рукавов. Надевалась поверх доспеха.
31
Площадка для воинов на корме корабля. Чем-то напоминала верх зубчатой башни, возвышающейся над кораблем-"крепостью".
32
Такая же площадка на носу корабля.
Было очевидно, что противника выгоднее встретить развернутым бортом, хотя и была большая опасность получить таранный удар. Также можно было постараться пройти между кораблями противника, осыпав их градом выстрелов с обоих бортов. Аркебузиры вместе с матросами-заряжающими в нерешительности стояли посреди судна, готовые отправиться туда, куда будет нужно. Разбуженные монахи тревожно шептались, поглядывая вдаль: галеры неумолимо приближались.
— Что будем делать? — спросил Лео у капитана.