Английский с Эдгаром По. Падение дома Ашеров / Edgar Allan Poe. The Fall of the House of Usher

По Эдгар Аллан

The young Frederick, during the conference, seemed agitated by a variety of emotions (юный Фредерик во время этой беседы казался возбужденным /целой/ гаммой чувств). He soon, however, recovered his composure (он скоро, впрочем, вернул себе свое хладнокровие), and an expression of determined malignancy settled upon his countenance (и выражение решительной злобы установилось на его лице), as he gave peremptory orders (в то время как он отдавал не допускающие сомнения приказания) that a certain chamber should be immediately locked up (что некоторая комната должна быть немедленно заперта), and the key placed in his own possession (а ключи отданы ему: «помещены в его обладание»).

The young Frederick, during the conference, seemed agitated by a variety of emotions. He soon, however, recovered his composure, and an expression of determined malignancy settled upon his countenance, as he gave peremptory orders that a certain chamber should be immediately locked up, and the key placed in his own possession.

“Have you heard of the unhappy death of the old hunter Berlifitzing?” said one of his vassals to the Baron (вы

слышали о несчастной гибели старого охотника Берлифитцинга? – сказал один из вассалов барону), as, after the departure of the page, the huge steed which that nobleman had adopted as his own (когда, после ухода пажа, огромный конь, которого сей дворянин принял как своего собственного), plunged and curvetted, with redoubled fury, down the long avenue (ринулся и поскакал с удвоенным неистовством по длинной аллее) which extended from the ch^ateau to the stables of Metzengerstein (которая шла от замка к конюшням Метценгерштейна).

“No!” said the Baron, turning abruptly toward the speaker (нет! – сказал барон, поворачиваясь резко к говорящему), “dead! say you (мертв, говоришь)?”

“Have you heard of the unhappy death of the old hunter Berlifitzing?” said one of his vassals to the Baron, as, after the departure of the page, the huge steed which that nobleman had adopted as his own, plunged and curvetted, with redoubled fury, down the long avenue which extended from the ch^ateau to the stables of Metzengerstein.

“No!” said the Baron, turning abruptly toward the speaker, “dead! say you?”

“It is indeed true, my lord (это действительно верно, милорд); and, to a noble of your name (и дворянину вашей фамилии), will be, I imagine, no unwelcome intelligence (/это/ будет, я представляю, не нежеланным сведением).”

A rapid smile shot over the countenance of the listener (быстрая улыбка промелькнула на лице слушающего; to shoot – стрелять; кидать; пронестись, промелькнуть). “How died he (как умер он)?”

“In his rash exertions to rescue a favorite portion of his hunting stud (в своих опрометчивых усилиях спасти любимую часть своей охотничьей конюшни), he has himself perished miserably in the flames (он сам злосчастно погиб в пламени).”

“I-n-d-e-e-d-!” ejaculated the Baron (неуже-е-ели! – воскликнул барон), as if slowly and deliberately impressed with the truth of some exciting idea (будто медленно и постепенно пораженный истиной какой-то будоражащей мысли; deliberately – нарочно, намеренно; медленно, не торопясь; to impress – впечатлять, внушать, поражать).

“Indeed;” repeated the vassal (в самом деле, – повторил вассал).

“Shocking!” said the youth, calmly (поразительно! – сказал юноша спокойно), and turned quietly into the ch^ateau (и молча направился в замок).

“It is indeed true, my lord; and, to a noble of your name, will be, I imagine, no unwelcome intelligence.”

A rapid smile shot over the countenance of the listener. “How died he?”

“In his rash exertions to rescue a favorite portion of his hunting stud, he has himself perished miserably in the flames.”

“I-n-d-e-e-d-!” ejaculated the Baron, as if slowly and deliberately impressed with the truth of some exciting idea.

“Indeed;” repeated the vassal.

“Shocking!” said the youth, calmly, and turned quietly into the ch^ateau.

From this date a marked alteration took place (с

этого дня: «даты» явное изменение произошло: «взяло место») in the outward demeanor of the dissolute young Baron Frederick von Metzengerstein (во внешнем поведении распутного юного барона Фредерика фон Метценгерштейна). Indeed, his behavior disappointed every expectation (действительно, его поведение обманывало все ожидания: «разочаровывало каждое ожидание»), and proved little in accordance with the views of many a manoeuvering mamma (и оказывалось мало в соответствии со взглядами = и мало соответствовало взглядам многих интриганок-маменек: «маневрирующих»; many a mamma = many mammas); while his habits and manner, still less than formerly (а его привычки и манера еще меньше, чем прежде), offered any thing congenial with those of the neighboring aristocracy (предлагали = являли что-либо родственное привычкам и манерам соседнего дворянства; those – эти, те; зд.: слово-заменитель вместо «привычки и манера»).

From this date a marked alteration took place in the outward demeanor of the dissolute young Baron Frederick von Metzengerstein. Indeed, his behavior disappointed every expectation, and proved little in accordance with the views of many a manoeuvering mamma; while his habits and manner, still less than formerly, offered any thing congenial with those of the neighboring aristocracy.

He was never to be seen beyond the limits of his own domain (его никогда не видели за пределами его собственных владений: «он не был быть увиденным»), and, in this wide and social world, was utterly companionless (и в этом обширном и светском мире был совершенно без товарищей; companion – товарищ) – unless, indeed, that unnatural, impetuous, and fiery-colored horse (разве что, в самом деле, этот неестественный, бурный и огненной масти конь), which he henceforward continually bestrode (на котором он с тех пор постоянно ездил; to bestride – сесть верхом), had any mysterious right to the title of his friend (имел какое-то таинственное право на звание его друга).

He was never to be seen beyond the limits of his own domain, and, in this wide and social world, was utterly companionless – unless, indeed, that unnatural, impetuous, and fiery-colored horse, which he henceforward continually bestrode, had any mysterious right to the title of his friend.

Numerous invitations on the part of the neighborhood (многочисленные приглашения со стороны соседей: «соседства») for a long time, however, periodically came in (долгое время, однако, время от времени приходили). “Will the Baron honor our festivals with his presence (почтит ли барон наши празднества своим присутствием)?” “Will the Baron join us in a hunting of the boar (присоединится ли к нам барон в охоте на кабана)?” – “Metzengerstein does not hunt;” “Metzengerstein will not attend,” were the haughty and laconic answers (Метценгерштейн не охотится, Метценгерштейн не будет присутствовать, – были надменные и краткие ответы).

Numerous invitations on the part of the neighborhood for a long time, however, periodically came in. “Will the Baron honor our festivals with his presence?” “Will the Baron join us in a hunting of the boar?” – “Metzengerstein does not hunt;” “Metzengerstein will not attend,” were the haughty and laconic answers.

These repeated insults were not to be endured by an imperious nobility (эти повторяющиеся оскорбления гордая аристократия не собиралась сносить: «оскорбления не были быть выносимы»). Such invitations became less cordial – less frequent (такие приглашения стали менее сердечными, менее частыми) – in time they ceased altogether (со временем они прекратились совершенно).