Аниськин и шантажист
Шрифт:
– Согласен, – снял очки Борис Николаевич, – при условии, что мне не придется продавать Родину и знакомиться с проститутками.
Знакомиться с проститутками и не требовалось, пока помощь директора школы заключалась лишь в том, чтобы предоставить в руки правосудия улики против шантажиста. Спустя полчаса в руках у Костика было письмо Рыбьего Глаза и два конверта: один надорванный, без адреса, только с фамилией и именем получателя. Именно в нем получил письмо-шантаж Борис Николаевич. Другой конверт представлял для Комаровых гораздо больший интерес: это был неиспользованный конверт с адресом. Именно в него должен был вложить
Рыбий Глаз предусмотрел все: по почерку вычислить его было невозможно – письмо было набрано на компьютере и отпечатано на принтере, к величайшему удивлению и неудовольствию Костика. Гражданин, подвергшийся шантажу, не мог узнать адрес, по которому отправлял деньги – на конверте вместо привычной улицы и номера дома был указан номер абонентского ящика местного отделения связи.
Но это обычный гражданин, чего нельзя сказать о местном участковом. Костя не удержался и расплылся в улыбке – ему ничего не стоило узнать на почте, на чье имя абонирован ящик и кто именно забирает из него конверты с деньгами. Даже если тот, кто прячется под столь дурацким и неостроумным прозвищем, не берет деньги сам, а отправляет курьера, раскрытие его инкогнито – дело времени. Даже скучно. То ли дело – расследование убийства или хищения государственной собственности в крупных размерах!
Костя так торопился поделиться с братом своими открытиями, что решил отложить визит к гусиному террористу. Скорее всего, если тот и сохранил письмо, оно мало отличается от данного.
Его так и подмывало завернуть на почту и узнать хозяина абонентского ящика номер шесть, но это было бы нечестно по отношению к Кириллу. Он заслужил совместное пожинание лавров.
Ночью работалось плохо, хоть Мишка и надел старые высокие галоши, но ноги постоянно попадали во что-то липкое и мерзкое, постоянно проваливались в скрытые пустоты и путались в каких-то не то веревках, не то лианах. Мишка даже два раза упал, ободрал руку о ржавую консервную банку и вляпался в нечто неприятное и вонючее.
Мишке всегда было лень ходить за сто метров к оврагу, поэтому вываливал он свой мусор прямо за соседским огородом. Все неприятности от столь духовитого соседства доставались соседу, действовал Мишка осторожно. Конечно, соседи догадывались, чьим рукам принадлежат несимпатичные кучи на задах их огорода и даже пару раз пытались скандалить, на что Мишка разводил руками и весело глумился: не пойман, не вор. Временами, конечно, он с гордо поднятой головой шествовал мимо бдительно взирающих на него односельчан к месту общей свалки. Но тем слаще было под покровом ночи вывалить ведро гнилой моркови под носом у дрыхнущего соседа. К Мишкиной лени примешивался особый преступный азарт, и неизвестно, сколько бы продолжался весь этот беспредел, если бы однажды ночью, во время самого процесса вываливания мусора в любимую кучу, его не ослепила молния.
Соображал Мишка всегда быстро. Он сопоставил в уме несколько фактов, как то: отсутствие грома, зимнее время года и близость самого разряда и понял, что то была вовсе не молния, а вспышка фотоаппарата.
– Щас в рыло получишь, – крикнул Мишка в темноту фразу, безотказно выручающую его в самых затруднительных и деликатных ситуациях.
Увы! Скорее всего, было уже поздно. Пока Мишка все это быстро соображал, пока глаза его опять привыкали к темноте, злоумышленник
Пару дней Мишка поволновался, а потом решил успокоиться. Может, то правда была особая зимняя молния? Или какой-нибудь ненужный сосудик в глазу лопнул.
Вот как только он успокоился, и пришло письмо с фотографией: сам Мишка в какой-то некрасивой позе, спиной, вернее тем, чем спина заканчивается, вываливает мусор на соседский забор. Как на грех в тот момент Мишку угораздило обернуться, поэтому сомнений в том, что это именно он, не было. Мишка немного попитал себя надеждой что глаза не его, красные какие-то, а не карие, но потом понял, что все другое части лица и тела точно его, и закручинился. Ладно бы, если бы пришлось разбираться только с соседом. А то как на зло, навалили к нему в гости сыновья с женами. А сыновья у него под два метра ростом и дружки у них в Но-Пасаране еще не перевелись.
Хочешь-не хочешь, пришлось Мишке выполнять требования Рыбьего Глаза: да не просто вычистить собственноручно созданную помойку за огородом соседа, а прорубить в снегу ступени на спуске к оврагу и посыпать их песком.
Работать тоже пришлось ночью, днем Мишка стеснялся. Да и люди могли понять, что к чему. Не дураки ведь.
Глава 10
Я вам всем покажу!
Бес ждал реакции на свою записку. Конечно, нельзя было рассчитывать на то, что участковый моментально поднимет все вверх дном, но Беса интересовали любые действия местного представителя правохранительных органов.
И не только действия участкового. Сейчас, например, Бес с тоскующим видом слонялся по «Улыбке» и умело маскировал свое любопытство: ему в первый раз приходилось наблюдать столь ярко выраженную обоюдную симпатию грешников и праведников. Дело в том, что сегодня в дом престарелых в очередной раз прибыла команда из заключенных местной колонии. Они привезли гуманитарную помощь в виде новеньких мягких табуреток для столовой, а попутно решили вычистить курятник и подлатать коровник в три коровы.
Все обитательницы дома престарелых были озабочены лишь тем, чтобы доставить своим друзьям максимум удовольствия – даже обычно занятый столик с «лото» уныло и невостребованно стоял в своем углу, что случалось исключительно редко. Часть старушек время металась по кухне – они любили баловать пленников горячими пирожками с капустой. Вторая часть упаковывала в красивую оберточную бумагу свежесвязанные носки – носков у исправляющихся уголовников было благодаря их подружкам более, чем достаточно, но это не означало, того что они имели право лишить этой маленькой радости одиноких старушек – истина, что дарить подарки приятнее, чем получать, уже наела оскомину.
Жизнь выработала у Беса неискоренимую привычку обращать внимание на любые мелочи, окружающие его. Несколько фактов чрезвычайно заинтересовали его. Например тот, что уголовники прибыли без охраны – видимо, для некоторых категорий заключенных этой колонии допускались определенные льготы. Если бы кроме Беса здесь оказался еще один наблюдательный человек, то он обязательно обратил бы внимание на небольшую арифметическую неразбериху: прибыли из колонии восемь человек, четверо из них отправились работать в курятник, трое занимались коровником, а один словно растворился в воздухе. Почти одновременно с ним в том же самом воздухе растворился и Бес.