Анка
Шрифт:
Павел спустился вниз и тихо приблизился к девочкам. Заслышав шаги, Валя обернулась.
«А ведь и впрямь вылитая Анка!» — чуть не ахнул Павел, но вовремя сдержался.
— Что, девочки, золото ищете? — спросил ласково.
— А тут золота нету, дяденька, — ответила Валя.
— Мы ракушки собираем, — пояснила Галя.
— Вот как! — Павел опустился на корточки. — Занятные ракушки. А что же вы с ними делаете?
— На коробки наклеиваем…
— У меня вот такая коробка! — широко развела руками
— А у меня тоже есть коробка. Только чуть-чуть меньше Валиной. Красивая!
— Ишь ты! Да вы настоящие мастерицы.
— Ага! — кивнула головой Валя.
— А в школу вы ходите?
— В четвертый класс перешли, — с гордостью ответила Галя. — Мы уже пионерки.
— Умницы, — похвалил Павел. — Мамы и папы, наверное, довольны вами.
— У меня нету папы, — потупила глаза Валя.
— У нее нету папки, — подтвердила Галя. — Он помер.
— Жаль… А без папы тяжело?
— Не знаю, — вздохнула Валя.
Помолчали.
— Да, с папой легче жить, — сказал Павел.
— Конечно, с папой лучше, — согласилась Галя. — Мой папа рыбу ловит в море. Он маме деньги приносит, а мама обувку и одежку в магазине покупает мне. И конфеты…
Валя, перебирая на песке ракушки, молчала.
— А ты… — глядя в Валины глаза, спросил Павел, — хотела бы иметь папку?
Девочка заколебалась. Она вспомнила дядю Яшу, который часто прилетает на Косу, ласкает ее и приносит подарки, и тихо проговорила:
— Не знаю…
Снова помолчали.
— Вот что… — подыскивая слова, Павел собрал на лбу гармошку морщин. — Тебя, кажется, Валей зовут?
— Валей.
— Так вот, Валюша… Я хочу купить у тебя ту самую коробку… большую, что у тебя дома.
— А зачем покупать? — удивилась Валя. — Я вам ее за так подарю.
— Ты добрая девочка, — Павел ласково провел ладонью по мягким выгоревшим на солнце волосикам.
— У нее мама тоже добрая, — сказала Галя.
— Это хорошо, когда мама добрая… Так вот… скажи маме, что один дяденька купил у тебя коробку… разукрашенную ракушками… И вот, — он вынул из кармана пачку денег, протянул Вале… — Я плачу тебе за нее.
— Ой! — воскликнула изумленная Галя. — Сколько денег!
— Тут столько, сколько стоит коробка, — сказал Павел.
Валя покачала головой:
— Не возьму, дяденька.
— Почему?.. А я коробку твою за так не возьму.
— Мама будет бранить меня.
— Что ты, глупенькая. Ведь ты продаешь мне свою вещь. Ты хозяйка своей коробки. За что же бранить тебя? Раз у тебя мама добрая…
— Добрая! — опять вставила Галя.
— …тогда и бояться нечего, — продолжал Павел. — Завтра в это время ты принесешь мне сюда, на берег, коробку. Бери, бери деньги.
— Возьми, — подтолкнула ее Галя.
Валя больше не упрямилась.
— Вот
— Лучше пойдем к нам домой. Я вам и отдам коробку.
— Нет, нет! Приходи завтра сюда.
Он попрощался с девочками и стал подниматься по тропинке, унося с собой вновь возникшую смутную надежду на примирение с Анкой.
В тот же день, вечером, Бирюк принес ему из сельсовета туго набитый запечатанный конверт.
— Что это? — спросил Павел, рассматривая чистый, без адреса конверт.
— Не знаю, что. Атаманша наказала передать тебе в собственные руки.
— Анка?.. — он торопливо вскрыл конверт и потемнел лицом. Там: были деньги и записка. Анка писала:
«Самое глупое — это развращать ребенка деньгами. А самое разумное, что ты можешь сделать, это выбросить из головы мысли и надежды на наше примирение и убраться поскорее восвояси…»
Подписи не было, не было и имени Павла. Он швырнул на стол деньги и с остервенением разорвал записку.
— Когда прибывает из Ростова «Тамань»? — внезапно охрипшим голосом спросил Павел.
— Завтра вечером, — буркнул Бирюк. — А что?
— Надо отчаливать отсюда. К черту все!
«Неужели и деньгу с собой увезет?» — с тревогой подумал Бирюк, пожирая алчным взглядом валявшиеся на столе банкноты.
— А пока… тащи водки! Гулять будем! К черту! Все к черту! Гулять будем!
— Ладно, ладно, только не ори, — заулыбался повеселевший Бирюк, подходя к столу и потирая руки. — Чего взять?
— Чего хочешь.
— Сколько?
— На все бери. На все! — Павел сгреб со стола деньги и сунул их в руки Бирюку. — Я еще заработаю. Мне, брат, на заводе — почет! А она… Шлюха!..
— Ну хватит! — оборвал его Бирюк. — Прикуси язык, говорю. Ты сел на корабль и был таков, а мне здесь оставаться. — Он взял кошелку и ушел, громко хлопнув дверью.
Павел бросился на скамейку, упер локти в крышку стола, опустил голову на сцепленные пальцы и молча закачался из стороны в сторону…
«Тамань» пришла на Косу с опозданием. Она причалила к пирсу в полночь. Капитан Лебзяк заметил на берегу только две фигуры, неясно вырисовывавшиеся в лунном свете.
— Что-то безлюдно сегодня на Косе, — сказал Лебзяк своему помощнику.
— Припоздали мы маленько, Сергей Васильевич. Бронзокосцы, поди, уже спят без задних ног сном праведников.
Павел и Бирюк взошли на пирс, остановились возле трапа.
— Ну вот и конец гостеванью. Хотел было повидать Васильева, Кострюкова, Душина, Зотова, Дубова… Вообще всех хуторских ребят. Да разве до того было… — Павел, морщась как от боли, потирал пальцами лоб.
— А на кой черт они тебе нужны? — ворчливо отозвался Бирюк. — Родичи они тебе, что ли?