Анкета
Шрифт:
— Честно говоря, для меня это источник существования.
— И что, хорошо платят?
— Достаточно.
— Слушайте, ведь это идеальный вариант: человек сидит дома занимается тихой умственной работой — и даже деньги за это получает! А мама тоже надомница, пишущей машинкой кормится, она лучшая машинистка в Саратове, между прочим. Правда, сейчас все перешли на компьютеры.
— Это не проблема. У меня есть компьютер.
— Правда? Таня, Таня! — закричала девушка. — У него компьютер есть! Да иди сюда, мы уже побеседовали, он в принципе годится!
Вошла
— Вы не удивляйтесь, что я ее Таней зову, — сказала девушка.
— Это у нас с детства повелось. Она мне в шутку: твоя Таня пришла, иди к Тане на ручки, шутка да шутка, шутка да шутка — и я так накрепко привыкла, что по-другому уже не могу. Скажу: мама, и чувствую, меня как-то переворачивает всю.
— Привычка — вторая натура, — сделал я оригинальное замечание, вполне подходящее тому маленькому человеку, роль которого мне с ходу всучила дочь Тани. А как ее-то зовут?
— А меня зовут Нинка, — сказала девушка, будто услышав мой мысленный вопрос. — Так мама меня зовет — Нинка. С шутливой грубостью, чтобы скрыть свои нежные материнские чувства. Она меня очень любит. Даже слишком, — укорила Нина Таню, а та еще ниже опустила голову.
— Короче, — сказала Нина матери. — Я с ним поговорила и впервые почувствовала: то, что нам надо. Слово за тобой: нравится он тебе?
Таня взглянула на меня, горя пунцовым румянцем смуглых щек.
— Ну? Ну? — торопила ее Нина.
— Не знаю, — прошептала Таня.
— Хоть бы раз сказала — нравится или не нравится. Всегда одно и то же: не знаю! Ну, дело твое. Единственный, может, приличный и подходящий человек во всем городе. Что, отпускать его? Или он все-таки немного тебе нравится?
Не поднимая головы, Таня шевельнула губами.
— Я умру! — закричала Нинка. — Первый раз слышу! Вы ей нравитесь, слышите?
Таня опять шевельнула губами.
— Она спрашивает, нравится ли она вам, — перевела Нинка.
— Да, — коротко и честно ответил я.
— Ну, тогда познакомьтесь с тактикой и стратегией нашего ближайшего будущего, — объявила Нинка. — Примерно недели две ходите в кино, гуляете по вечерам, разговариваете, иногда вы, Антон Петрович, заходите к нам в гости. После этого, если все будет хорошо, вступаете в интимную связь. Ну, чтобы проверить сексуальную совместимость. Тут я почти спокойна: наша Таня умеет подлаживаться. Нужна вам страстная женщина — она будет страстной, нужна умеренная — будет умеренной.
— Нинка! — воскликнула Таня.
— Мы свои люди, — парировала Нина. — Стесняться нечего. Главное, Антон Петрович, я скоро уезжаю в Москву, буду учиться
— Институт ни при чем. Ты едешь к нему, — тихо сказала Таня.
— Ну, и к нему тоже. У меня бой-френд есть, знаете, что это? — спросила Нинка.
— Знаю.
— Значит — современный и культурный человек. Люди вашего поколения обычно не знают такого понятия. Этот бой-френд — … Она назвала фамилию известнейшего актера и режиссера. — Он, правда, женат, но находится в стадии развода.
— Ты уверена? — спросила Таня.
— Абсолютно. Так вот, Антон Петрович, мама моя одна жить не сможет. Дома она аккуратнейший и организованнейший человек. Но на улице с ней что-то происходит. Будто из джунглей приехала — машин пугается, через дорогу переходить боится. Зеленый свет зажжется, а она боится — вдруг машина из-за угла, вдруг сейчас опять красный. Пока решится — как раз красный и загорается, а она уже посреди дороги в обморочном состоянии. Один раз попала-таки под машину, слава Богу, легко обошлось, только ушибы. В магазине сроду сдачу забывает взять, деньги сосчитать не умеет. Ходит вообще вдоль стеночки, около домов, не дай Бог на площадь попасть — истерика может случиться.
— Ну, ты уж слишком, — сказала Таня.
— Ничего страшного. Это агорофобия, — успокоил я ее. — Это у многих людей.
— В самом деле?
— Уверяю вас.
— Короче, самое лучшее для нее — дома сидеть, — продолжала Нина. — Она, кстати, последний раз выходила из дому три недели назад. Работу ей приносят, за продуктами я хожу. Но мне надо уезжать. И что будет? Ужас сплошной. Поэтому, Антон Петрович, вы долго не тяните, вы, пожалуйста, решайте. Что она за человек — вы сами видите. Врать абсолютно не умеет. Ни словами, ни лицом. Учтите, мы поиски прекращаем, если вы согласны, а вы ведь согласны, да? Да? Да?
— А вдруг найдете кого лучше?
— Нам лучше не надо. Нам надо вас.
— Это приятно слышать.
— Может, вы боитесь ответственности? Уверяю вас, если Таня почувствует отчуждение с вашей стороны, она скажет об этом прямо и сразу же.
— Что ж. Я зайду дня через два. В четверг — вот так же, вечером. Или в пятницу.
— Решено и подписано! — сказала Нина. — Ну, хватит мучить нашу Таню, а то у нее личико загорится и обуглится, примет нетоварный вид.
— Нинка! — жалобно сказала Таня и, окончательно смутившись, ушла на кухню.
— Я провожу вас, — сказала Нина. — Мне в магазин нужно.
На улице она подробно рассказывала мне о достоинствах своей мамы, идучи со мной почти в ногу. Я хожу всегда очень быстро и, если приходится с кем-то куда-то идти (что бывает, правда, очень редко), то досадую на медлительность большинства людей, особенно женщин. У женщин и девушек мне нравится походка энергичная, легкая, быстрая. Вот такая и была у Нины.
— А почему обязательно в Москву? — спросил я. — В Саратове отличный театральный факультет. Выпускники многие стали знаменитостями. Я знаю, там мой приятель преподает.