Анкета
Шрифт:
Никто меня не потревожил, но я изнемог. Мне показалось, что я умру от неподвижности. Поэтому выполз, попил еще прудовой воды, умылся, кое-как почистился.
Стал тихо ходить над прудом, с радостью чувствуя, что уже почти здоров.
Пронесло. Выжил.
Мысль о милиции, промелькнувшая вчера, вдруг выросла в спасительную идею. Прикинуться пьяным — и отдаться в руки этой самой милиции. Вряд ли Грей будет меня искать по вытрезвителям. Да и не пустят туда его. Да и не захочет он с милицией связываться, будучи криминальным человеком.
Я поднялся по склону и, не выходя на люди, стал с этой позиции осматриваться.
— Куда? — остановили они меня. — Гуляем, дядя?
— Д-мой! — тупо сказал я, не в силах поднять голову.
— А где твой дом? — весело спросили милиционеры.
— Тут.
— Где тут?
— Ряд-м, — сказал я и, накренившись, прислонился к дереву, с повисшими ниже колен — обезьяноподобно — руками.
Я ждал, что вот сейчас меня под эти руки возьмут и препроводят — но ничего не было.
Я исподлобья глянул. Милиционеры удалялись. Я выпрямился в недоумении. И все понял: по аллее зигзагами брел человек в неожиданном черном костюме, белой рубашке и при галстуке. Периодически он останавливался. Фиксировал себя в этом положении — и после этого шел некоторое время ровно, но, ослабленный собственным усилием воли, через несколько шагов начинал заплетаться ногами еще больше. Конечно, для милиционеров этот объект лакомей. С меня, оборванца, что взять? Я — на их взгляд — алкаш конченный и неискоренимый, а вот с этим господином можно будет плодотворно поработать.
Но досада моя сменилась благодарностью судьбе, когда я задним умом понял, что чуть не совершил роковую ошибку.
Наивный!
С чего я взял, что Грей не сможет найти меня в вытрезвителе? Очень даже найдет — и даже проще ему там найти. У таких людей — везде знакомства.
Кстати, кстати, кстати! А не от капитана ли Курихарова идет все это?
Почему невозможно? Очень даже возможно!
Рассудим.
Курихаров, ограниченный в свободе быта мной и моей сестрой, пришел в раздражение. Он затаил злобу, он вынашивал мысль о мщении. И случай представился — я сам попал к нему в руки. Анкетой он психологически подготовил меня, приведя в состояние крайней неустойчивости, он следил за каждым моим шагом. Он, узнав, что я иду к Кайретову, подослал дружка своего Грея, попросив найти повод придраться ко мне — и уничтожить. Что в этом невероятного? Я лишний, ненужный и мешающий — и капитану Курихарову, и многим другим. Я не должен жить среди них и мешать.
…Вода под ногами журчит монотонно. Я голоден, хочу пить, спать…
Я устал.
Есть такое понятие: решимость отчаяния.
Я больше не буду отсиживаться. Хватит.
Спиной и головой я приподнял люк, отодвинул его в сторону, вылез.
Мимо проходила женщина с девочкой.
— Неделю уже ремонтируете, а воды все нет, — сказала женщина.
— Вот именно! — сказала девочка.
— Извините, — сказал я им.
Не скрываясь, пошел к улице Чернышевского, дождался пятнадцатого трамвая.
Ехал на заднем сиденье, закрыв глаза. Если Грей появится здесь, я не хочу его видеть.
Дома были Настя и Виталий.
— Он нас с ума свел! — пожаловалась Настя. — Не хочет тут ночевать, истерики устраивает, орет на весь дом. Каждый вечер его в Солнечный возим. Причем требует, паразит, чтобы на машине, видите
— Потом, Настенька, потом.
Я наскоро поел, принял душ, переоделся — и отправился в контору «Комфорт Ltd».
— Опять пришел, — с неудовольствием встретил меня Кайретов. — Зачем? Я утром сеанс общеоздоровительного и успокаивающего гипноза принял, а ты меня хочешь разбалансировать?
— Где Дориан Грей?
— Кто?
— Ну, Сергей он вообще-то.
— Охранник, что ли?
— Какой охранник?
— У нас один Сергей, — охранник.
— Тогда он не Сергей. Ну, тот, который заходил тогда, когда мы с тобой говорили.
— Не помню.
— Господи, ну, тонкий такой, жеманный такой…
— Эдик, что ли?
— Может быть. Он собирался со мной в прятки играть.
— А-а-а… Эдик это. Эдуард Пупыркин.
— Как?
— Эдуард Пупыркин, — с наслаждением повторил Кайретов.
— Красивая фамилия, не правда ли?
— Где он?
— В Германии.
— В какой Германии?
— В обычной, в немецкой Германии.
— Не морочь мне голову, Кайретов, что он там делает?
— Это вопрос! Эдик, понимаешь ли, человек шизоидный, берется сразу за десять дел, везде опаздывает, все забывает. Но если к нему в лапы попадет вдруг большое серьезное дело, если надо подействовать на человека — тут он король! Занесло к нам одного немца, Пупыркин с ним полдня общался — и нате вам! — вместе с немцем поехал реализовывать какой-то совместный проект, причем немец его гениальностью просто очарован. За одну идею тут же отстегнул Пупыркину тридцать тысяч марок. Но Эдик рассчитывает на миллион.
— Не заговаривай мне зубы! Когда он вернется?
— Кто его знает. Может, вообще не вернется. Он уже звонил. Нашел уже себе подружку, какую-то манекенщицу-красавицу, присмотрел уже домик, но не в Германии, а в Швейцарии, хочет пожить там с подружкой. То есть, судя по всему, миллион он-таки получил. Псих. Сам понимаешь, с такой фамилией и таким гонором Пупыркину нужна только красавица, только миллион, только домик на берегу Женевского озера!
— То есть… — Я сел.
— А в чем дело? — спросил Кайретов почти с участием. Видимо, гипноз и в самом деле подействовал на него благотворно. Я молчал. Потом спросил — о другом. Вернее, вопрос мой был утверждением:
— Ты все-таки убил Валеру.
— Кто тебе сказал?
— Убил, сволочь!
— Не выдумывай! Никого я не убивал!
— Скажешь, поджог не по твоему приказу устроили?
— Ты с ума сошел! — в благородном волнении закричал Кайретов. — Дверь была закрыта изнутри — мне следователь лично рассказал, приятель мой, изнутри дверь была закрыта на замок висячий, и канистра с керосином валялась внутри. Самосожжение это!
Я не стал спорить. Самосожжение или убийство — но характерно то, что Кайретов — оправдывается. Совсем недавно он открыто говорил о намерении убить Валеру и меня. А убил бы — не постеснялся бы похвастаться. Но вот — оправдывается, отнекивается. Быстро меняются времена! — если убийца не хвастается уже убийством, значит, в нашем обществе наметился какой-то прогресс! Дай-то Бог. Дай-то Бог! И я простился с Кайретовым почти дружески и пошел домой, размышляя по дороге о перспективах общественного развития.