Анна Фаер

Фаер Анна

Я снова обернулась. Да! Как я могла этого не заметить сразу? Это ведь так бросается в глаза! Это гораздо примечательней, чем цвет её волос. Но почему тогда я в первую очередь смотрела на эти рыжие, цветом в осень волосы?

– У неё красивые волосы,- сказала я как-то не к месту.

– Лисица.

– Лисица, лисица, лисица-сестрица,- сказала я, а потом вдруг громко вздохнула и развела руками.

Я знаю эту девушку! Да, знаю! Когда я была совсем маленькой, мы с ней ходили вместе в садик. Да! Я помню! Она пришла в середине

года, и мне сразу же ужасно понравилось, что у неё такие необычные волосы. А потом два каких-то мальчика стали её дразнить, я заступилась за неё, и мы подружились. Да!

– Я знаю её! – сказала я Алексу. – Правда, это было так давно. Я же даже её лица не увидела, она ведь всё время спиной к нам сидит.

Мы постояли немного на месте, думали, что она обернётся, но она не оборачивалась.

– А ты имя её помнишь? – тихо спросил у меня Алека, что-то уже придумав.

– Конечно! Мы ведь так сильно дружили! Я только из-за неё и любила ходить в садик.

– Хорошо, просто назови громко её имя. Будто мы просто в разговоре его упомянули.

Я подняла на него глаза и посмотрела вопросительно.

– Любой нормальный человек обернётся, когда своё имя услышит.

– А, вот оно что. Хорошо. Будто в разговоре обычно,- заговорила растянуто я, а потом неожиданно стала имитировать случайный разговор: - И тут она как закричит на всю улицу: «Алиса!»

Девушка на качелях испугано обернулась.

– Да! – обрадовалась я, а потом шепнула Алексу: - Стой здесь, не уходи никуда.

Я уверенно зашагала к Алисе и села на соседние качели. Она следила за мной удивлённо и даже, кажется, немного испуганно.

– Ты Алиса, да? – спросила я, чтобы начать как-то разговор.

– Да.

Боже мой! Я даже её голос узнаю! Как же здорово, как же здорово встретить кого-то, с кем связано самое раннее детство!

– Мы с тобой в одном садике были!

Она ничего не ответила. Но глаза её смотрели на меня так, словно она в первый раз меня видит и вообще ждёт, когда же я, наконец, уйду.

Я ей улыбнулась смущённо, стала смотреть на снег под ногами и рассказывать:

– Однажды мы пошли на прогулку, и на одном из деревьев была содрана кора. Тогда я сразу же организовала команду врачей, а ты там была моим заместителем.

Я посмотрела на неё, но взгляд её тёмных глаз так и говорил: «Не знаю я тебя! И вообще, что тебе от меня нужно?»

– А ещё мы принесли как-то в помещение лягушонка, а потом он ускакал, и мы его так и не нашли.

На этот раз, когда я посмотрела на неё, в её глазах что-то дрогнуло, но она всё ещё тихо сидела и молчала.

– А на новый год мы обе были лисичками. Я потом так тебя ещё долго называла, помнишь? – я снова посмотрела на неё и улыбнулась. – Лисичка, лисичка, лисичка-сестричка?

– Фаер? – спросила она напугано.

– Да!
– радостно вскрикнула я, чем еще больше ее напугала.

Я схватила её в свои

объятья. Как хорошо, что она меня вспомнила! Пусть она и сказала: «Фаер». Я терпеть не могу, когда ко мне по фамилии обращаются, но видима судьба у меня такая, что все мои друзья категорически не признают существования моего имени.

– Так хорошо, что мы встретились! Я шла с другом, он мне на тебя указал, а я не поняла, что его удивило. А ты в тапочках! Почему ты в тапочках?

Только сейчас я поняла, что она сидит не только в тапочках, но ещё и без куртки, без шапки, и вообще не по погоде одетая.

– Что случилось? – я почувствовала какую-то тревогу.

Она упрямо молчала. То, что мы были, как сёстры, в детстве, видимо, сейчас для неё ничего не значило. Хотя, впрочем, она права. Я дружила не с ней. Та девочка, с которой я когда-то дружила, - это совсем другой человек. Знаете, бывает, посмотришь на себя и свои поступки всего год назад, и понимаешь, что сейчас ты уже совсем другой человек. А тут столько лет прошло!

– Говори, не бойся. В любом случае нужно ведь что-то делать! Я могу тебе помочь! И я хочу! – заговорила я с жаром.

Она боролось с собой, но в итоге сказала запугано:

– Я сбежала из дома.

– Я это проходила,- улыбнулась я ей.

Я тоже как-то раз сбежала из дома. И теперь, глядя на неё со стороны, я вдруг поняла, как выглядела когда-то сама. Я понимала её отлично. Она убежала зимой и теперь мёрзнет, а я убежала осенью и попала под сильнейший дождь. Знаете, что? У меня есть совет для вас! Хватайте скорее свои ручки и записывайте где попадётся. Хоть на руке, главное пишите! Или же надейтесь на свою память и постарайтесь запомнить, что, если ты когда-нибудь решишь сбежать из дома, то лучше всего делать это летом. Но никак не снежной зимой или дождливой осенью.

– Нет,- она покачала головой. – Я не могу вернуться.

– Я тоже так думала, но сейчас всё хорошо,- сказала я ей уверенно.

Она только покачала головой. Я решила быть, как Макс. Когда меня что-то явно терзает, то он молчит и не спрашивает не о чём. Поэтому я всегда начинаю рассказывать обо всём сама.

Алиса начала дышать на покрасневшие от холода пальцы. Я молча отдала ей свои перчатки и спрятала руки в карманы.

Она надела их всё так же молча, а потом заговорила своим тихим и загнанным голосом:

– Я не могу вернуться. Я хочу, но не могу. Я живу с мамой и,- она запнулась, помолчала некоторое время, а потом сказала заново: - Я живу с мамой и её любовником. Мой папа сейчас заграницей. Я должна была переехать к нему уже этим летом, но мама не подписывает документы. Нет. Это всё не то. Нет.

Она замолчала, а я, не удержалась и нарушила молчаливую тактику Макса:

– Нет, рассказывай дальше. Ведь пока ещё всё не так уж и страшно, чтобы сбегать из дома.

– Всё страшно. Я просто не о том рассказываю.