Анна Леопольдовна
Шрифт:
– Любовь способна к разнообразным глупостям, – отвечала императрица с важностью.
– Кто из них глупее? – продолжила обер-камергерша.
– Эта бедняжка, кто же еще! – Ее величество чуть при подняла руку, показывая на меня.
Я снова подивилась умению некоторых людей так попросту говорить, судить о путаном, стыдном, гадком. Затем мне пришло на ум, что если молодой Миних, Доротея и я словно бы составили некий треугольник, то обер-камергер, госпожа Бенигна и Ее величество составляют треугольник значительно более интересный и, судя по всему, прочный. Во всяком случае, все знают, что дружеские чувства императрицы к жене обер-камергера чрезвычайны!
Меня отпустили, и фрейлина проводила меня к пожилой даме, той самой Анне Федоровне, которая и выдала мне сто рублей, совершенно уравняв меня тем самым с великолепной чесальщицей пяток.
Я настоятельно просила госпожу Сигезбек
Я накупила подарков. Госпоже Сигезбек – прекрасную камчатную скатерть, беленую голландским способом. Я объехала много лавок в Гостином дворе на Васильевском острове, отыскивая что-нибудь интересное для господина Сигезбека и для Андрея. Наконец я приобрела в подарок доктору прекрасный шелк, позумент и красивые пуговицы из слоновой кости – для нового камзола. Андрею купила я шелковый платок для cravate [82] . И наконец себе – золотистый газ на новое платье. Милая чета Сигезбек осыпала меня благодарностями, и это было мне очень приятно. Андрей принял мой подарок с улыбкой детского восхищения и тотчас повязал платок на шею, как это следует. Однако тут же лицо его омрачилось и он заговорил о том, что непременно сделает мне очень дорогой подарок. Я хотела было сказать, что люблю его бескорыстно, но вовремя поняла, что его обидит мой отказ от его возможных подарков, и промолчала. Быть может, мне и не следовало делать ему подарок; этот шелковый платок, быть может, напомнил ему лишний раз о его бедности. Ведь он обязан содержать свою жену, а на те немногие деньги, которые ухитряется он сохранить, покупает он краски и кисти для своей вольной живописи. Впрочем, рисовать и писать по своему желанию он может лишь урывками, в свободное от обязательной работы время.
82
cravate – галстук (по-французски).
Я рассказала ему о беседе моей с императрицей, умолчав, конечно, о поддельных записках. Андрей был совершенно до волен подобным исходом дела. Я рассказала ему и о поэте, награжденном от высочайшей (учитывая и высокий рост Ее величества!) руки оплеухой. Андрей не наклонен смеяться над ним. Имя поэта – Василий Кириллович Тредиаковский. Андрей решительно держится того мнения, что этот человек, одетый столь неряшливо, столь презренный в глазах правительницы, совершает чрезвычайно много для того, чтобы русский язык мог развиться когда-нибудь до степени развития европейских главных языков: немецкого и французского. Сам Андрей предпочитает писать стихи по-французски, но я никогда не осмелилась бы язвить по этому поводу. Несомненно, в России нужно иметь большое мужество и терпение для писания стихов на русском языке. Андрей прочел мне на память фрагмент из поэмы Тредиаковского о странствиях Те лемаха, сына Одиссея. Он декламировал выразительно, и я даже стала привыкать к этому звучанию русских стихов, напоминающему поступь неловкого гиганта. Одна строка особенно осталась в моей памяти, я все твержу ее невольно:
Чудовище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй…
Несколько дней я безотлучно оставалась во дворце. От принцессы передана принцу бархатная шапка с собольей опушкой. В сущности, это совершенно официальный дар, но все понимают, что для этих двоих, столь медленно близящихся друг к другу, важен каждый шаг. Свой подарок принцесса сопроводила письмом, в котором напоминает принцу о необходимости беречься, поскольку «стужа в здешних краях весьма сильна».
Видела Его светлость в коротком парике. У принца открытый, большой и несколько покатый лоб, глаза большие также и детски-наивно внимательные. Странным образом сочетаются в его внешности величественное и детски-наивное. Принц окружен всеобщим вниманием, застрельщица коего – сама императрица. Она не упускает случая милостиво похлопать Его светлость по плечу, бросить несколько любезных слов. Обер-камергер изволит провожать принца до дверей из покоев императрицы, далее эстафету принимает вице-канцлер Остерман и, в свою очередь, провожает Его светлость до кареты.
Свой день принц начинает с упражнений в
83
Артемий Петрович Волынский (1689–1740) – российский государственный деятель и дипломат; возглавил заговор с целью организации государственного переворота, казнен.
Все толкуют о так называемом «главном деле», то есть о предстоящем браке принца и принцессы. Принц начал обучение русскому языку и уже пишет и читает немного. Мы втроем, Юлия, Бина и я, сопровождаем принца и принцессу во время прогулок по дорожкам сада, нарочно расчищенным от снега. Прогулки нарочно позволены Ее величеством для того, чтобы принц и принцесса беседовали по-русски, но это, разумеется, исполняется не так строго, и высокие особы то и дело переходят на немецкий и французский языки. Вечерами принц и принцесса принимают участие в карточной игре в покоях императрицы. Оба предпочитают берлан. К сожалению, меня не приглашают принимать участие в этих вечерних досугах; сестер Менгден, впрочем, тоже. Принцесса, конечно, с охотой пригласила бы всех нас, но она подчинена Ее величеству.
После утренних упражнений в манеже принц, с восьми до десяти утра, занимается русским языком. И с кем же? Представьте себе, с господином Тредиаковским! В сущности, принц и принцесса могут видеться лишь на прогулке и вечером в покоях императрицы. Ведь день принц по своей воле проводит в постоянных занятиях. Он продолжает свое образование, усердно изучая как сами по себе нужные науки, то есть историю разных государств, право естественное и гражданское, военное искусство, так и науки вспомогательные и развлекательные: арифметику, геометрию и космографию, то есть описание строения мироздания, естествознание, гражданское зодчество, геральдику, генеалогию и нумизматику. Я слышала, как на прогулке принц говорил Ее высочеству о фортификации. Принцесса слушала столь внимательно и серьезно, как будто он объяснялся в любви. Принц показал нам свою библиотеку, в которой уже более пятисот книг. Здесь и словари, и сочинения богословские, политические и исторические, а также географические атласы, книги по военному искусству и описания путешествий. Принцесса подметила «Робинзона Крузо» – английский роман, переведенный на немецкий язык, и два романа деда принца.
– Вот моя любимая «Октавия»! – произнесла Ее высочество, мило покраснев и снимая с полки толстый том.
Принц и она заговорили оживленно о сочинениях его деда, известных нам занимательных романах «Октавия» и «Арамена».
Трудно передать словами, в какое отчаяние повергла меня новость, переданная мне госпожой Сигезбек. Она начала с того, как она сожалеет, что я, при моем интересе к местным обычаям, пропустила занимательное зрелище.
– Какое же?
– О, крестины…
Я также пожалела, но высказала надежду, что она подробно перескажет мне, как проходили обряд и празднование. Она поспешила начать и говорила довольно долго, но я не помню ни единого слова. Я сама не понимаю, как нашлись у меня силы выслушать ее и не разрыдаться, не упасть без чувств, не закричать от отчаяния… Она побывала почетной гостьей на крестинах сына Андрея, происходивших в день Святого Филиппа (по русскому счету); мальчик получил имя по этому святому, очень почитаемому русскими, которого и он будет чтить как своего небесного покровителя…