Анна на Солнце
Шрифт:
Колька чувствовал, как колючая игла боли вонзается ему в висок, и он понял, что сегодня изрядно напьётся.
– Чего явились? – процедил он сквозь зубы.
– По тебе соскучились, Коля, – сказал Сашка и скривился от недовольной гримасы друга.
– Чего явились? – повторил Колька свой вопрос, нервно ломая пальцы, он слышал, как хрустят его фаланги.
– Злой ты, Колька. Мы к тебе со всей душой. А ты к нам без души. Мы чё, свиньи? – сказал Серёга.
– Я вижу в тебе бездну космического
– Чё ты можешь видеть в свои окуляры? – посмеялся над ним Серёга. – Ты и своего носа не различишь от щёк.
– Серёжа, если я ношу очки, это ещё не значит, что я слепой, – сказал Сашка, насупив плоские губы.
– Ты слепой оттого, что каждый день белишь потолок, – сказал Серёга и пошло задвигал попеременно обеими конечностями вперёд-назад, подражая скрипучему голосу Сашки: – Дуня Кулакова правая! Дуня Кулакова левая!
Бледная кожа на физиономии Сашки покраснела, он втиснул голову между плеч, так и сидел, сливаясь со спинкой дивана.
Серёга успокоился, когда у их столика неожиданно и тихо образовалась Юлька, будто выплыла из воздуха.
– Мальчишки, вам чего-нибудь налить? – спросила она.
Колька скосил на неё взор и представил её голой, в своей постели, но тут же отринул все свои похотливые мысли.
– Нам это… как-его… – стушевался Сашка при виде белоснежных ляжек девушки прямо перед его носом.
Тут подал голос Гришка, громкий, наглый, без единого вкуса сомнения:
– Чё за «это» такое?! Чё за «как-его»?! Говори, нах, чётко, членораздельно, с расстановкой!
Сашка съёжился и стал походить на толстую гигантскую черепаху.
– Две пинты «ерша», – быстро сказал Серёга.
– Ага… А Колян заплатит, – бойко заявил Сашка, и его голова мгновенно вылезла из плеч. – Так ведь, да?
Колькин взгляд отозвался нескрываемой ненавистью, это заметили все, кроме Юльки, потому что она была из тех женщин, которая мало чего замечала. Она терпеливо изучала Колькино лицо, ища в нём ответ.
Кольке вдруг захотелось плюнуть в её глаза, но он успокоил гнев внутри самого себя и согласно кивнул.
Друзья издевательски благодарно подмигнули.
– Коль, тебе, может, тоже чего-нибудь налить? – спросила Юлька. – За компанию.
Но вместо того, чтобы ответить, Колька нашёл в себе давно зарытую смелость, он вытянул к ней свою руку, легонько дотронулся до её уязвимой маленькой тонкой ладони и сказал:
– Юль, хочу погулять с тобой…
Девушка резко одёрнула руку, будто её обожгло раскалённым железом. Она с подозрением стегнула его своим изумлением и сказала:
– Хм, Коль, какой ты…
Кольке сделалось стыдно, он упрекнул себя за то, что много думает о ней и больше ни о чём, поэтому и вляпался в такой конфуз.
– Какой?.. – спросил он тихо-тихо, шёпотом.
– Юморной, –
Колька взглядом проводил девушку до стойки и в это мгновение поймал угрожающее выражение физиономии Гришки – повар большим пальцем предупреждающе провёл по шее от уха до уха.
Испытывая смущение, Колька отвернулся к окну. Свинья давно уже исчезла, на её месте ютился ветер, он гонял по воздуху целлофановый пакет. Ветер словно заигрывал с пакетом, насильно пускал его в пляс, и Колька так залюбовался их танцем, что не услышал, как его зовёт Серёга.
Колька пришёл в себя, когда Серёга больно пнул его по берцовой кости.
– Чё – ни в какую? – был его вопрос.
Колька, недоумевая, сдвинул брови и выпятил нижнюю губу, он всегда так делал, когда не понимал собеседника.
– Ну не понял, что ль? Не подпускает к пирожку, а? – ехидно спросил Сашка.
Колька опустил глаза и подумал, чего с дурнем связываться?
Серёга влепил Сашке подзатыльник, отчего его черепушка едва не треснула.
– Ты чего?! – вскричал толстяк и, едва не плача, потирая ушибленное место, весь искривился, прикрылся рукой.
– Ты хрен ли лезешь, адипозный? Тебя спрашивали? Нет!
– Нет…
– Фиг ли лезешь? Щас как дам те! – сказал Серёга и намахнулся на Сашку.
Тот зажмурился, скукожился как изюм, пожелтел и пукнул два раза.
– Свинота! – пристыдил его Серёга и заржал.
Юлька из пивной колонки разлила разбавленное водою пиво по двум бокалам, брызнула пятьдесят капель денатурата и отнесла Колькиным друзьям.
Когда она возвращалась к стойке, Серёга игриво водил бровями, заглядываясь на её мощную задницу.
– А она ничё такая, – сказал он и прикусил «ерша».
– Я бы вдул, – сказал Сашка, на его верхней губе пузырилась пивная пена.
– Я б те щас так двинул, но… – сказал Серёга, отхлебнул одну треть, развалился на спинке дивана и рыгнул. – Но мне похрен на тебя. Я чувствую балдёжь. Знаете, пацаны, чё я подумал, ведь я когда-нибудь сдохну.
– Так все же сдохнут, – сказал Сашка, не понимая, к чему клонит Серёга.
– Ну я и говорю, что я тоже сдохну.
– И?
– Чё «и»? Ничё! Я просто сказал.
– Вот ты осёл. Я думал, что ты скажешь что-то умное.
– Я щас тебе точно двину. Ты у меня дождёшься, жирный!
К их столику подошёл дед Миша и попросился присоединиться к ним, и они его пустили без лишних слов.
Старик потеснил Кольку, поставил банку на стол, газету скрутил и сунул в подмышку.
– Чуваки, чо там Патлачи? – поинтересовался дед.
– Борются за место под небом, – злорадно осклабившись, сказал Сашка. – Суки, зациклились на одном. Ракеты стырили, терь всю округу бомбят.