Аномалия Дорадо
Шрифт:
Внешние камеры передали на его зрительную кору изумительный вид ночного неба. Галактический диск повис над форпостом, будто огромная тарелка, полная рубинов и сапфиров. Мерцающие волшебным светом драгоценные камни, казалось, вот-вот сорвутся с поверхности блюда и многоцветным дождем посыплются на землю. Небо вокруг Млечного Пути, подсвеченное сиянием миллиардов солнц, обрело багровый оттенок и выглядело сплошным колпаком, укрывающим Ксифию, и лишь на некотором расстоянии от гигантского диска светились крупные и мелкие огоньки далеких галактик; у самого горизонта повисло эллипсообразное пятнышко Туманности Андромеды.
Прекрасный вид ночного неба прервался сообщением ВИС: «Взлет через 60 секунд». Клим ощутил волнение: капсула отправлялась в немыслимую
Антигравы плавно приподняли «Орион» над космодромом. Хорошо освещенная территория форпоста вместе со зданиями и стоящими на поле зондами уменьшилась, но осталась видимой на высоте около километра. Здесь запуск аннигиляционных двигателей был безопасен для поверхности планеты. Из четырех маневровых сопел вырвались бело-голубые плазменные струи, и капсула устремилась ввысь, в ночное багровое небо. Теперь разгон шел с гораздо большим ускорением; Ксифия быстро сжималась, капсула разворачивалась, ложась на курс в открытый космос. Скоро из-за планетного диска показался громадный голубой шар Дорадо. Фильтры на камерах сократили его видимую светимость в разы, хотя свет гигантской звезды не представлял угрозы для зрения при трансляции изображения напрямую в мозг.
Скоро планета исчезла в ярких лучах Дорадо, а само светило прямо на глазах стало уменьшаться. Миновало около получаса, и оно уже не занимало весь обзор, а сократилось до размеров футбольного мяча. Галактический диск безмолвно взирал на готовящуюся к прыжку капсулу. Климу казалось, что он видит прощальное подмигивание миллиардов звезд, похожих на толпу провожающих – так в древности собирались на берегу люди помахать вслед кораблю, уходящему в дальнее плавание.
Трансляция с камер прервалась, ВИС запустила обратный отсчет перед нырком в гиперпространство. Через шестьдесят секунд мир погас и миг спустя вспыхнул вновь – миллиардами светлячков, которые складывались в незнакомые созвездия, перемежаясь с дальними и близкими галактиками, как спиральными, так и эллиптическими, и шаровыми. Млечный Путь растерял свой блеск, потускнел и больше не выглядел россыпью драгоценных камней, закрученных гравитацией в спирали; заметно подтаяв, он теперь скромно светился желтоватым диском с размытыми краями.
ВИС сообщила, что прыжок прошел успешно и никаких проблем с экипажем и пассажирами не наблюдается. Клим окинул взглядом космос – пустынный, холодный, безжизненный; именно таким он ощущался здесь, за несколько сотен тысяч световых лет от дома. Прямо по курсу «Ориона» Клим заметил яркую звезду, она сияла неистовым фиолетовым светом, выделяясь на фоне прочих небесных тел. ВИС услужливо подсказала, что Клим смотрит на объект, называемый аномалией Дорадо, и, не дожидаясь следующих вопросов, выдала краткую справку: официальное наименование – объект Хайнца-Никольского; обнаружен в созвездии Золотой рыбы пять лет назад астрономами Робертом Хайнцем и Владимиром Никольским из Лунной обсерватории; расстояние до Земли – 298 тысяч световых лет; ранее не исследован, происхождение объекта неизвестно, определить относительную скорость невозможно; является источником мощных гравитационных волн, которые по своему характеру не похожи на волны от черной дыры, нейтронной звезды или иного сверхтяжелого объекта.
Сухая статистическая информация о феномене навеяла смутную тревогу. Клим отключился от ВИС и встал из кресла, принялся ходить взад-вперед по залу отдыха, почесывая подбородок. Затем не выдержал, связался с Левановым по нейроканалу.
– Когда можно продолжить изучение материалов «Альтаира»? – Ему не терпелось вернуться к работе. – Мы не знаем об аномалии еще многого из того, что удалось выяснить экспедиции. Не плохо бы подготовиться как следует, прежде чем…
– Юнь, – прервал его полковник, – можете приступать хоть сейчас, но торопиться нет необходимости: мы еще довольно далеко. Гадот приняла решение прыгать в два этапа, чтобы исключить
– В самом деле. Спасибо!
Клим отключился и сверился с бортовыми часами – было уже за полночь. Он решил, что последует совету Леванова, тем более что после прошлой бессонной ночи так и не отдохнул. С этим отправился в свою комнату.
После душа лег в постель и собрался было заснуть, но по нейросвязи прозвучал сигнал вызова.
– Простите, что беспокою, Клим, – сказал голос Зои, – но мне необходимо вас увидеть.
– Я не сплю, приходите.
Несмотря на усталость, Клим ощутил, что его радует предстоящий визит капитана. Хотелось узнать о легендарной Гадот побольше. Кроме того что она изумительно красивая женщина, она еще и героиня недавней войны – непривычное сочетание, по крайней мере для сегодняшнего ортодоксального человечества. Когда женщина участвует в боевых действиях, это так старомодно, что звучит даже мило.
Она вошла в комнату, будто влетела, раскинув крылья, черная орлица. Клим поднялся ей навстречу, указал на стул, предлагая сесть. Но Зоя подошла вплотную, обхватила его руками за плечи и припала к его губам своими. Клим ошарашенно ответил на поцелуй, отмечая про себя, что знаменитая капитан старомодна даже в любви: практикует «мокрые» поцелуи. На этом способность рассуждать улетучилась вместе со всеми мыслями, оставляя простор страсти и безудержному желанию.
4
Проснувшись, Клим обнаружил, что лежит в постели один. Наскоро перекусив, он уселся в кресло, подключился к ВИС и погрузился в работу. Перед его внутренним взором выстроились ряды файлов с результатами наблюдения за аномалией, которое проводили Светлана и ее коллеги. «Альтаир» подошел к объекту на расстояние нескольких светодней и, судя по записям астрофизиков, этого оказалось достаточно, чтобы начать изучать аномалию с близкого по астрономическим меркам расстояния. В нее из этой точки были запущены колбы, которые взяли образцы вакуума. В пилотских логах, однако, Клим обнаружил приказ о срочной подготовке к обратному прыжку. Зонд совершил подпространственный нырок и появился в окрестностях Дорадо. Но почему наблюдение прервали так неожиданно? На момент приказа о подготовке к прыжку – это Клим увидел четко – члены экспедиции были еще вменяемы, хотя колбы уже попали на борт. Пилот принял решение о срочной эвакуации, и лишь потом, спустя час, когда «Альтаир» уже находился сравнительно недалеко от базы, время для людей остановилось и включился режим автовозврата. Клим принялся скрупулезно, предложение за предложением, изучать записи наблюдений ученых и сопоставлять время событий с действиями пилота, отмеченными в бортовых логах.
Объем работ оказался колоссальным. Клим провозился большую часть утра, стараясь не отвлекаться на смакование воспоминаний о минувшей ночи. А ближе к обеду ему открылась суть происходящего, и стало страшно. Страшно так, словно он оказался на пути потерявшего управление грузового планёра. Когда Клим понял, с чем столкнулась экспедиция, он решил немедленно связаться с Левановым, но в это мгновение ВИС прервала связь с данными, сообщила о предстоящем гиперпрыжке и запустила обратный отсчет. Клим судорожно сглотнул, по спине пробежал холодок. Полковник ответил на вызов почти сразу.
– В чем дело, Юнь?
– Мы же прыгаем к точке наблюдения, да? – с тревогой спросил Клим.
– Верно, все как планировали.
– Насколько близко мы к ней окажемся?
– Вынырнем на расстоянии четырех светодней и подойдем на термоядерной тяге к точке, откуда будут вестись наблюдения. Подруливание займет несколько часов. Что-то не так? Не тяните, Юнь, скоро ныряем.
ВИС отсчитывала последние секунды перед запуском концентраторов.
– Остановитесь! Не делайте этого! – вскричал Клим. Внутри все сжалось в предчувствии катастрофы.