Аномалия
Шрифт:
Они встретились, как случайно встречаются старые знакомые, давно друг с другом не видевшиеся. Оба заулыбались, изобразили великое удивление на лицах и пожали друг другу руки. Со стороны все точно так и смотрелось, должно быть, как задумывалось: случайная встреча некогда хороших знакомых, не видевшихся много лет.
Клаус Грофф официально считался гражданином Чехии немецкого происхождения, одинаково хорошо владел и чешским языком, и немецким, но Валентин Александрович чешского вообще не знал, за исключением нескольких слов, и потому разговаривать начал по-немецки, хотя тоже владел им не бегло. Однако Грофф вполголоса предложил перейти на русский, и по едва заметному акценту Свентовитов сразу определил в нем представителя какого-то из
– Поляки в это время по этой улице не гуляют, – сказал Грофф. – Да и русская речь здесь мало кого смутит. В Кракове полно русских, украинцев и белорусов, которые между собой общаются по-русски.
– Согласен, – с улыбкой кивнул подполковник. – И жду, что вы мне скажете.
Грофф полез в карман и вытащил кусочек плотного картона – свою визитную карточку. Передал Валентину Александровичу:
– Аккуратно разрежете. В центре – записи с координатами натовской базы. Остальное устно. Нынешней ночью на базу прилетел самолет из США. Привез группу американских спецназовцев под командованием капитана Лесси Коуэлла. С ним 14 бойцов. Сам Коуэлл опытный диверсант, прошел и Ирак, и Афганистан. Участвовал во многих операциях в разных странах. Считается в официальных кругах везунчиком, потому что без ущерба для себя выходил из переделок, из которых выйти было нельзя. Капитан в настоящий момент находится в подчинении старшего агента ЦРУ Джона Джонса. Этот, кстати, специалист по Центральной Азии, по Афганистану, Ирану, Ираку и Пакистану. И его появление здесь, в несвойственной его сфере интересов области, вызывает недоумение. Возможно, оно рассеется, если Джонс выйдет на связь с прибывшей сюда же группой талибов, возглавляемой полевым командиром полковником Харуном Самарканди. В группе 18 человек. Цель появления талибов та же самая, что и у вас, и у американцев. У меня есть подозрения, что старший агент Джонс своих спецназовцев может просто сдать талибам. Вместе с предметом, за которым американцы желают поохотиться, и довеском к этому предмету.
– С документацией? – переспросил подполковник.
– Документация и сам Майтусенко – это единый объект. А в качестве довеска к Майтусенко, который, с научной точки зрения, представляет не слишком большой интерес – он, скорее, не ученый, а инженер, хотя и был когда-то кандидатом наук… Так вот, в качестве довеска старший агент Джонс привез с собой крупного американского специалиста из известной, наверное, вам «лаборатории Филипса», руководителя направления, которое объединяет несколько проектов этой лаборатории, профессора Фила Кошарски, этнического, кстати, поляка. Между прочим, профессор Кошарски руководит проектом «Жара», который осуществляется в настоящее время. Не знаю, насколько этот проект реален, но он как-то связан с аномальной российской жарой нынешнего лета. Это я знаю точно. И я подозреваю, имея к этому некоторые основания, что, по замыслу ЦРУ, профессор Кошарски должен уехать вместе с Майтусенко и документацией по «Граниту» в Афганистан или, скорее, в Пакистан. Старший агент Джонс постарается этому поспособствовать всеми доступными ему способами.
– Хитрая и долгая игра. Но зачем им это нужно? – не понял Валентин Александрович. – Провокация, подставляющая под удар Америку?
– У нас есть сведения, что Джон Джонс около полугода назад пытался выйти на круг лиц, близких к командованию корпуса «стражей исламской революции». То есть вовлечь в дело Иран и тем самым подставить его под удар. Не получилось. Тогда дело быстро переиграли и начали разыгрывать «афганскую карту».
– Непонятная комбинация. А конечная ее цель?
– Я тоже хотел бы это знать. Но никакой конкретной информацией не обладаю. Все, что я имел возможность сообщить, я уже сообщил. Есть у меня еще кое-какие сведения, но они пока недостаточно точные. Хотя я могу их изложить лишь в качестве версии.
– Я слушаю. Неизвестно, с чем придется столкнуться. Тем более что с этими гангстерами мы уже столкнулись.
– Вот как! По дороге?
– Да. По дороге.
– Понятно. Значит, это были вы со своей группой…
– Мы вынуждены были защищаться.
– Хорошее дело сделали. Следов не оставили?
– Вроде бы не оставили. По крайней мере, характерных следов, показывающих нашу причастность. Вообще без следов отработать было невозможно. Машины и тела следовало куда-то прятать. Но их скоро найдут.
– Это – да… Вообще не оставить следов невозможно. Так вот, украинские гангстеры сильно озабочены этим происшествием. Тем более оно совпало с «проводкой» в район Кракова вооруженной группы дагестанских боевиков. Украинцы оказывали, как это называется, платную услугу, не больше. Провели четверых. Но цель, к которой дагестанцы стремятся, гангстерам неизвестна. Я могу лишь предполагать, что их цель аналогична вашей, но это только предположение.
– Это тоже информация. И ее следует знать. Кстати, здесь много кавказцев проживает?
– Как в других европейских странах. Может быть, немного больше, потому что погибший президент Польши старался помогать всем, кто настроен по отношению к России не лояльно. Он, помнится, собирался назвать одну из площадей Варшавы именем Джохара Дудаева.
– Я слышал эту историю. Тогда польского президента остановил, кажется, московский мэр. Пообещал переименовать улицу, где расположено польское посольство, в улицу генерала Михаила Муравьева [26] . На этом все и кончилось.
26
Михаил Николаевич Муравьев, граф, генерал от инфантерии, талантливый военачальник, за жестокое подавление Польского восстания 1863–1864 гг. получил от поляков прозвище Вешатель. Сам о себе говорил: «Я не из тех Муравьевых, которых вешают, а из тех, которые вешают». Эта фраза относилась к нескольким Муравьевым, участникам восстания декабристов.
– Интересная история. Я о ней не слышал. Ну ладно. Что у меня будет еще, сразу буду напрашиваться на встречу. – Грофф с улыбкой протянул руку, прощаясь.
Свентовитов с такой же улыбкой протянул свою. На этом расстались, и каждый пошел своим прежним путем, хотя идти им следовало в обратном направлении. Но в этом случае встреча уже смотрелась бы преднамеренной. Встретились, поговорили и разошлись. В случае же, когда каждый продолжил свой путь, нечаянность встречи неназойливо подчеркивалась.
Валентину Александровичу пришлось зайти в одну из многочисленных на этой улице сувенирных лавок, посмотреть, чем там торгуют, и выйти, ничего не покупая, потому что на улице более многочисленные, чем лавки, торговцы продавали, в принципе, то же самое, но вдвое дешевле. Но и на улице он ничего не купил и только провел пальцем по спрятанному под воротником микрофону. Микрофон передал сигнал-запрос, на который ответил майор Веримеев:
– Объект свободно прошел мимо нас. «Хвостов» за ним не было. Может, конечно, они шли без обозначающей надписи на заднице, но я и таких не заметил. Можешь идти к машине. Я проверю «хвосты» за тобой.
Подполковник Свентовитов стал постепенно ускорять шаг, но так, чтобы это не бросалось в глаза со стороны, и мимо майора Веримеева прошел уже достаточно быстро. Свернул за угол и сел в машину к Владеку. Веримеев подошел через пару минут. Сел на заднее сиденье к подполковнику.
– Кажется, все чисто. Нашему командиру всегда везет. На него даже девки не смотрят. А я стою на месте, отдуваюсь за всех. Мимо одна проходит, другая и прямо зовут взглядом, подмигивают. Впечатление такое, что я им свидание назначил…