Анти-Ахматова
Шрифт:
Светлана КОВАЛЕНКО.
Анна Ахматова (Личность. Реальность. Миф). Стр. 41
Писала после встречи осенью 1945-го с Исайей Берлином, не согласованной с властями:
Как свою посмертную славу Я меняла на вечер тот.Светлана КОВАЛЕНКО.
Анна Ахматова (Личность. Реальность. Миф). Стр. 17
Она была несогласованной,
Эта женщина ничего не знает о 20-м веке.
«ЛЮБОВЬ»
Это не гордая любовь. Поэт «обидел» ее, но она все-таки приходит снова и молит его не «гнать ее». Есть неприятное слово, которое, очевидно, ей приходится часто слышать: «уйди». Ее любил «знаменитый современник», но он ей «приказал»: «довольно, пойди, пойди, убей свою любовь». Она не стесняется в выражениях, когда приходится страдать из-за невнимания мужчин.
Д. ТАЛЬНИКОВ. Анна Ахматова. Четки. Стр. 107
Герой одной из самых неуклюжих — и типичных — любовных историй Анны Ахматовой — Владимир Георгиевич Гаршин назвал как-то основными характеристиками ее социального поведения «смесь надменности и беспомощности». Она была двойственна почти во всем и везде — в такой резкой пропорции. В любви она — смесь тщеславия и униженности. При таком сочетании для самой любви нет места.
О Гумилеве:
«На самом деле он был так влюблен, что брал деньги у ростовщика под большие проценты и приезжал в Севастополь, чтобы 10 минут видеть мой надменный профиль».
Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952–1962. Стр. 526
Так мало в ее жизни влюбленностей в нее, «красивых историй» и пр., что приходится пробавляться лишь тем, что она сама на склоне лет напишет.
«Источником существенных развлечений служит для меня Анна Ахматова, очень способная поэтесса».
Письмо Н. В. Недоброво — Б. В. Анрепу.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 2. Стр. 63
Ахматова была замужней дамой и матерью. Роману с Блоком это, как она уверяет, мешало, с г-ном Недоброво — нет.
В 1922 году Ольга Афанасьевна собиралась уезжать за границу и говорила мне, что она очень зовет ехать с собой Анну Андреевну, что как раз сейчас самое время, потому что ее слава поглотительницы мужских сердец, обольстительницы стоит за границей очень высоко. И речь была об Анне Ахматовой не как поэтессе, а как «Клеопатре с берегов Невы».
Вера Знаменская — Борису Анрепу.
Михаил КРАЛИН. Артур и Анна.
О Шилейко:
Нас встретил Тапка, сенбернар. Шилейко сказал, что у него всегда найдется приют для бродячих собак, — «Так было и с Аничкой», — прибавил он. Мы промолчали.
Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 2. Стр. 69
Рассматривая на поблекшей коже Следы побоев. Господи, прости!В сравнительно небольшом числе стихотворений, обращенных к Шилейко, слово «палач» употреблено трижды, и это говорит о многом.
Михаил КРАЛИН. Артур и Анна. Стр. 250
«Видел Ахматову. Ахматова превратилась в ужасный скелет, одетый в лохмотья».
Георгий Чулков.
Михаил КРАЛИН. Артур и Анна. Стр. 250
А я стала лукавой и жадною И сладчайшей твоею рабой. Но когда замираю, смиренная…Рабство было прекращено карательными мерами: с помощью Артура Лурье, любовника-комиссара, отвезла в психушку, а потом произошло то, что кто бы изобразил: Чарли? Зощенко? Достоевский?
«Когда Шилейко выпустили из больницы, он плакался: «Неужели бросишь? Я бедный, больной…» Ответила: «Нет, милый Володя, ни за что не брошу: переезжай ко мне», Володе это очень не понравилось, но переехал. Но тут уж совсем другое дело было: дрова мои, комната моя. Все мое… Совсем другое положение. Всю зиму прожил. Унылым, мрачным был»…
П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 46
Лурье на старости лет читал «Поэму без героя».
Она его глубоко взволновала, он сказал: «Там все о нас, о нашей жизни втроем».
Ирина Грэм — Михаилу Кралину.
Михаил КРАЛИН. Артур и Анна. Стр. 28
Описывая свой роман с Артуром Лурье (и Ольгой Судейкиной), Ахматова что-то там пишет про Рахиль. Она на все вешает библейские или еще какие-нибудь столь же респектабельные ярлыки. Если любовный треугольник — значит, Рахиль, Лия и Иаков. А на самом деле та история вовсе не про треугольник, а про любовь. Какой Анну Ахматову никто не любил — просто любовь.
…Когда Иаков увидел Рахиль, он понял, что это и есть его судьба, он полюбил ее. Он сделал за нее какую-то мелкую работу, порученную ей, «И поцеловал Иаков Рахиль, и возвысил голос свой и заплакал». Вот так, за одну минуту все и решилось. Ахматову никто так не полюбил, никто не сделал ей никакой мелкой работы. Все повиновались, кричали: «Приказывай!» А так, чтобы там дрова поколоть, как-то помочь — этого нет. И уж никто никогда не принес ей никакой жертвы.
У Артура Сергеевича стояла на туалетном столе в спальной одна фотография Ахматовой. Он написал «все твои фотографии» по свойственной галантности с дамами <…>. Он ведь был Жуан, дитя мое.