Античная драма

Софокл

После праздника. Роспись чаши. V век до н. э. Вюрцбург. Музей Мартина фон Вагнера

Антистрофа 1

Муж, на выдумки богатый, Из веревок вьет он сети И, сплетя, добычу ловит: Птиц он ловит неразумных, Рыб морских во влажной бездне, И стада в лесу дремучем, И зверей в дубравах темных, И коней с косматой гривой Укрощает он, и горных Он быков неутомимых Под свое ведет ярмо.

Строфа 2

Мысли

его — они ветра быстрее; Речи своей научился он сам; Грады он строит и стрел избегает, Острых морозов и шумных дождей; Все он умеет; от всякой напасти Верное средство себе он нашел. Знает лекарства он против болезней, Но лишь почует он близость Аида, Как понапрасну на помощь зовет.

Антистрофа 2

Хитрость его и во сне не приснится; Ото искусство толкает его То ко благим, то к позорным деяньям. Если почтит он законы страны, Если в суде его будут решенья Правыми, как он богами клялся, — Неколебим его город; но если Путь его гнусен — ни в сердце мое, Ни к очагу он допущен не будет… То бессмертных ли знак? Я с сомненьем борюсь, Я ее узнаю — как могу я сказать, Что она — не дитя Антигона? Злополучная ты! О Эдипа, отца злополучного, дочь! Что случилось с тобой? Иль преступница ты? Преступила ль царевы законы И, в безумье то дело свершила?

Входит страж с Антигоной.

ЭПИСОДИЙ ВТОРОЙ

Страж

Вот сделавшая дело. Мы схватили Ее за погребеньем. Где ж Креонт?

Хор

Он кстати вновь выходит из дворца,

Креонт

В чем дело? Почему я вышел кстати?

Страж

Царь! Человек ни в чем не должен клясться: Окажется потом, что он солгал. Я говорил, что не вернусь сюда, Так был убит угрозами твоими, Однако радость, коль не ждешь ее, Бывает выше всяких удовольствий, — И вот я снова здесь, хотя и клялся, Веду ее: схватили мы девицу, Когда умершего обрядом чтила. Тут жребия метать уж не пришлось: Моя находка, не кого другого! Теперь, как хочешь, царь, ее суди; Что ж до меня, я от забот свободен.

Креонт

Но где ее схватил ты и когда?

Страж

Она похоронила прах, — сам знаешь.

Креонт

Ты здрав умом и подтвердить готов?

Страж

Я видел сам, как тело хоронила, Запрет нарушив, — ясно говорю!

Креонт

Как вы ее застигли? Как схватили?

Страж

Так было дело. Страшные угрозы Твои услышав, мы пошли на место, С покойника смахнули пепел, — тело, Наполовину сгнившее, открыли, А сами сели на пригорке, так, Чтоб с ветром к нам не доносилось смрада. Друг друга подбодряли, если ж это Был нерадив, того бранили крепко. Так время шло, пока на небесах Не встало солнце диском лучезарным И зной не запылал. Но тут внезапно Поднялся вихрь — небесная напасть, Застлал от взоров поле, оборвал, Листву лесов равнинных; воздух пылью Наполнился. Зажмурясь, переносим Мы гнев богов… Когда же наконец Все стихло, видим: девушка подходит И стонет громко злополучной птицей, Нашедшею пустым свое гнездо. Лишь увидала тело обнаженным, Завыла

вдруг и громко стала клясть Виновников. И вот, песку сухого В пригоршнях принеся, подняв высоко Свой медный, крепко скованный сосуд, Чтит мертвого трикратным возлияньем. Мы бросились и девушку схватили. Она не оробела. Уличаем Ее в былых и новых преступленьях, — Стоит, не отрицает ничего. И было мне и сладостно и горько; Отрадно самому беды избегнуть, Но горестно друзей ввергать в беду. А все ж не так ее несчастье к сердцу Я принимаю, как свое спасенье.

Креонт

Ты, головой поникшая, ответь: Так было дело или отрицаешь?

Антигона

Не отрицаю, дело было так.

Креонт

От обвиненья ты свободен. Можешь На все четыре стороны идти. А ты мне отвечай, но не пространно, Без лишних слов, — ты знала мой приказ?

Антигона

Да… Как не знать? Он оглашен был всюду.

Креонт

И все ж его ты преступить дерзнула?

Антигона

Не Зевс его мне объявил, не Правда, Живущая с подземными богами И людям предписавшая законы. Не знала я, что твой приказ всесилен И что посмеет человек нарушить Закон богов, не писаный, но прочный. Ведь не вчера был создан тот закон, — Когда явился он, никто не знает. И, устрашившись гнева человека, Потом ответ держать перед богами Я не хотела. Знала, что умру И без приказа твоего, не так ли? До срока умереть сочту я благом. Тому, чья жизнь проходит в вечном горе, Не прибыльна ли смерть? Нет, эта участь Печали мне, поверь, не принесет. Но если сына матери моей Оставила бы я непогребенным, То это было бы прискорбней смерти; О смерти же моей я не печалюсь. Коль я глупа, по-твоему, — пожалуй, Я в глупости глупцом обвинена.

Хор

Суровый нрав сурового отца Я вижу в дочери: ей зло не страшно.

Креонт

Но помни: слишком непреклонный нрав Скорей, всего сдается. Самый крепкий, Каленный на огне булат скорее Бывает переломлен иль разбит. Я знаю: самых бешеных коней Уздой смиряют малой. О себе Не должен много мнить живущий в рабстве. Она уж тем строптивость показала, Что дерзостно нарушила закон. Вторая ж дерзость — первую свершив, Смеяться мне в лицо и ею хвастать. Она была б мужчиной, а не я, Когда б сошло ей даром своеволье. Будь дочерью она сестры моей, Будь всех роднее мне, кто Зевса чтит В моем дому, — не избежит она Злой участи, как и ее сестра. Виновны обе в дерзком погребенье. Зовите ту! Она — я видел — в доме Беснуется, совсем ума лишилась. Когда еще во тьме таится дело, Своей душой преступник уличен. Я ненавижу тех, кто — уличенный — Прикрашивает сделанное зло.

Антигона

Казни меня, — иль большего ты хочешь?

Креонт

Нет, не хочу, вполне доволен буду.

Антигона

Чего ж ты медлишь? Мне твои слова Не по душе и по душе не будут. Тебе ж противны действия мои. Но есть ли для меня превыше слава, Чем погребенье брата своего? И все они одобрили б меня, Когда б им страх не сковывал уста. Одно из преимуществ у царя — И говорить и действовать как хочет.