Античная драма

Софокл

Старый дядька ведет двух мальчиков.

Дядька

О старая Царицына раба! Зачем ты здесь одна в воротах? Или Самой себе ты горе поверяешь? Медея ж как рассталася с тобой?

Кормилица

О старый спутник сыновей Ясона! Для добрых слуг несчастие господ Не то же ли, что и свое: за сердце Цепляется оно, и до того Измучилась я, веришь, что желанье, Уж и сама не знаю как, во мне Явилось рассказать земле и небу Несчастия царицы

нашей.

Дядька

Плачет Поди еще?..

Кормилица

Наивен ты, старик, Ведь горе-то лишь началось, далеко И полпути не пройдено.

Дядька

Слепая… Не про господ будь сказано. Своих, Должно быть, бед она не знает новых.

Кормилица

Каких? Каких? О, не скупись — открой…

Дядька

Нет, ничего. Так, с языка сорвалось.

Кормилица

О, не таи! Касаясь бороды, Тебя молю: открой подруге рабства. Ведь, если нужно, мы и помолчать Сумели бы…

Дядька

Я слышал, — но и виду Не подал я, что слышу, проходя У Камешков сегодня, [123] знаешь, где Старейшины сидят близ вод священных Парены. [124] Кто-то говорил, что царь Сбирается детей с Медеей вместе Коринфского лишить приюта. Слух Тот верен ли, не знаю; лучше б, если Неверен был он.

123

…проходя у Камешков сегодня… — то есть мимо того места, где обычно играют в камешки (шашки).

124

Парена— название источника.

Кормилица

Что же, и Ясон До этого допустит? Хоть и в ссоре Он с матерью, но дети ведь его же….

Дядька

Что ж? Новая жена всегда милей: О прежней царь семье не помышляет.

Кормилица

Погибли мы, коль, давешней беды Не вычерпав, еще и эту впустим…

Дядька

Все ж госпоже ее не время знать: Ты затаишь мои слова покуда.

Кормилица

Вот, дети! Вот каков отец для вас! Но боги да хранят его! Над нами Он господин, — хоть, кажется, нельзя, Чтоб человек больней семью обидел.

Дядька

В природе смертных что. Человек Всегда себя сильней, чем друга, любит. Иль новость ты узнала, удивляюсь… И должен был для этого Ясон Пожертвовать детьми утехам ложа?..

Кормилица

Идите с богом, дети, — все авось Уладится.

А ты, старик, подальше Держи детей от матери — она Расстроена. Запечатлелась ярость В ее чертах — и как бы на своих Не вылилась она, увы! Не стихнет Без жертвы гнев ее — я знаю. Только Пускай бы враг то был, а не свои…

Медея

(за сценой)

Увы! О, злы мои страданья. О! О, смерть! Увы! О, злая смерть.

Кормилица

Началось… О дети… Там мать, Ваша мать свое сердце — увы! — Мечет но воле и гнев Ярый катает… Подальше Затаитесь, милые. Глаз Не надо тревожить ее… Ни на шаг к ней ближе, о дети: Вы души ее гордой, и дикой, И охваченной гневом бегите… О, скорее, скорее под кровлю… Это облако стона сейчас Раскаленная злоба ее Подожжет… Где предел для тебя, О сердце великих дерзаний, Неутешное сердце, коль мука Тебя ужалила, сердце?

Медея

(за сценой)

О, горе! О, муки! О, муки и вы, Бессильные стоны! Вы, дети… О, будьте ж вы: прокляты вместе С отцом, который родил вас! Весь дом наш погибни!

Кормилица

На голову нашу, увы! Слова эти… Горе, о, горе! Что ж сделали дети тебе? Они за отца в ответе ль? Что мечешь Ты гнев на детей! О милые, я Боюсь за судьбу вашу, дети. Ужасны порывы царей, Так редко послушных другим, Так часто всевластных… Их злобе легко не уняться… Не лучше ли быть меж листов Невидным листом? О, как бы: хотела дождаться Я старости мирной вдали От царской гордыни… Умеренность — сладко звучит И самое слово, а в жизни Какое сокровище в нем! Избыток в разладе с удачей, И горшие беды: на род С божественным гневом: влечет он.

ПАРОД

На орхестру вступает хор коринфских женщин.

Хор

Проод

Я слышала голос, я слышала крик Несчастной жены из дальней Колхиды: Еще ли она, скажи, не смирилась? Скажи мне, старуха… Чрез двери двойные я слышала стон И скорби семьи сострадаю, Сердцу давно уже милой.

Кормилица

Той нет уж семьи — распалась она: Мужа — ложе тиранов, Терем жену утаил, Царицу мою с тающим сердцем, Лаской ничьей, ни единого друга Лаской она не согрета…

Медея

(за сценой)

О, ужас! О, ужас! О, пусть небесный перун Пронижет мне череп!.. О, жить зачем мне еще? Увы мне! Увы! Ты, смерть, развяжи Мне жизни узлы — я ее ненавижу…