Антигитлеровская коалиция — 1939: Формула провала
Шрифт:
Начнём с Энтони Бланта. «Характеризуя свою работу за период с 1937 г. до начала войны, могу сказать, что я почти ничего не делал», — так со свойственной ему скромностью сам Блант признавался в письме в Москву в 1943 г.[672] Отметим, что с этим утверждением можно согласиться только в том случае, если не брать в расчёт, что именно в тот первоначальный период сотрудничества с СССР Блантом были выполнены основные его вербовки, включая наводку и первичное изучение Джона Кернкросса.
Ким Филби с середины 1938 г. без связи с московским Центром находился в Испании. Там республиканцы терпели поражение от поддерживаемых немецкими и итальянскими фашистами фалангистов генерала Франсиско Франко. Только в конце лета 1939-го
Перед Филби даже хотели поставить задачу лично убить Франко. Её отменили после того, как лондонскому куратору Кима Теодору Малли удалось убедить руководство советской разведки в том, что, «несмотря на преданность и готовность пожертвовать собой, у него не хватает для этого физической храбрости и прочих данных»[674].
Возможно также, что за Филби вступился организатор его вербовки в Лондоне Александр Орлов, занимавший в тот момент позицию главного представителя НКВД в Испании[675].
После того, как газета «Таймс» назначила Филби своим военным корреспондентом с аккредитацией при штабе Франко, его разведывательные возможности значительно расширились. «Как бывший член Общества англо–германской дружбы, я был знаком с немецкими дипломатами и офицерами, включая сотрудников внешней разведки, — отмечал в воспоминаниях Ким. — В этом мне здорово помогли рекомендательные письма посольства Германии в Лондоне к немецкому посольству в Саламанке. Сотрудники абвера часто приглашали меня в свой штаб, причём даже не убирали карт с обозначением расположения своих войск и продолжали за шнапсом обсуждение всех планов и проблем»[676]. Филби также вспоминал, что благодаря хорошим связям с немцами и плюс своим статьям, выдержанным в благоприятном для франкистского режима ключе, он часто бывал в МИД Испании, имел пропуска во все районы страны. Все это помогло ему со временем «установить точное расположение всех военных группировок до батальона включительно»[677]. В конечном счёте эти данные попадали в руки Орлова. А он передавал их республиканскому правительству.
Встречи Филби со своим старым знакомцем и бывшим руководителем регулярно проводились на территории Франции вплоть до середины 1938 г.
Осенью 1936-го Кернкросс был принят на службу в английский МИД, где проработал до конца 1938 г. Был завербован в апреле 1937-го. Его готовили на замену Дональду Маклину, получившему в сентябре 1938-го назначение в британскую дипломатическую миссию в Париже. Однако обстоятельства сложились так, что, не сумев в течение двух лет найти своё место в дипломатическом ведомстве (а он поработал в ряде отделов МИДа: Американском, Лиги наций, Западном и Центральном), в конце 1938 г. Джон был переведён из Форин офиса в Министерство финансов.
Хотя на новом месте разведывательные возможности Кернкросса значительно сузились, он сумел передать советской разведке ряд интересующих её документов.
Вездесущий Дональд Маклин
К работе в Форин офис Дональд Маклин приступил ещё в октябре 1935 г. С начала 1936-го от него хлынул такой поток совершенно секретной документальной информации, что её с огромным трудом удавалось «переварить» сотрудникам лондонской резидентуры. Пришлось просить Центр срочно прислать дополнительного оперативного работника[678].
24 мая 1936 г. резидент советской внешней разведки в Лондоне Теодор Малли сообщил в
Когда плёнки с полученными от Маклина документами Форин офиса проявили в Москве, Орлов был потрясён их ценностью. Причина его радости раскрывается в записке, направленной им руководителю внешней разведки в ту пору Абраму Слуцкому, в которой он резюмирует самую важную информацию, поступившую в Центр от Маклина. Орлов, в частности, приводит выдержку из доклада Министерства иностранных дел «о состоянии германских военных заводов с точными цифровыми данными о выпуске вооружений по каждому заводу в отдельности» и ещё одну, где описываются «мобилизационные планы разных стран: Германии, Италии, Франции и Советского Союза».
От Маклина также был получен доклад «Комитета снабжения армии» об организации английской промышленности для целей войны до и после её возникновения, об обеспечении государственных арсеналов и заводов и о приспособлении частной промышленности и транспортных компаний к наиболее безболезненному переходу страны на военное положение. В приложении к нему содержался сверхсекретный доклад Британского имперского комитета обороны о подготовке, необходимой для ведения войны на Дальнем Востоке, а также «директива о пересмотре и переработке планов ведения войны в Европе [против Германии] в пятилетний период [с 1934 по 1939 год]». Ещё одно приложение содержало подробный план обеспечения британской армии на случай войны с Советским Союзом. Маклин передал также все протоколы важного заседания Имперского комитета обороны, на котором присутствовали премьер–министр Стэнли Болдуин, представители вооружённых сил и начальники штабов[680].
Ещё одним документом, который Орлов выбрал, чтобы привлечь внимание руководства ИНО НКВД к молодому перспективному агенту, были записи беседы британского посла в Берлине с Гитлером по вопросу о воздушном пакте и обмене техническими данными о состоянии воздушных сил между Великобританией, Германией и Францией. «Гитлер заявил, что он согласен на взаимный обмен этими данными с Англией», — говорилось в британском докладе, но был непреклонен в нежелании обмениваться информацией с французами. Как заявил фюрер, «если материалы будут доверены Франции, они немедленно попадут в руки архиврага — Советского Союза»[681].
Огромный интерес для руководства НКВД представлял тот факт, что Маклин начал снабжать их некоторыми из наиболее тщательно охраняемых секретов, касающихся британских операций по дешифрованию. Из так называемых «синих папок», которые должны были надёжно запираться в сейфе начальника отдела (но не всегда запирались!), Маклин сумел извлечь подтверждение того, что англичанам не удалось добиться никаких успехов в раскрытии советской системы шифрования. Он подробно сообщал Москве, как продвигаются дела у сотрудников группы, призванной расшифровать сообщения Советского Союза и других стран (включая, кстати говоря, и США). Несмотря на постоянные заявления англичан о том, что их дешифровальщики якобы никогда не пытались читать сообщения дружественных стран в мирное время, архивы НКВД убедительно доказывают, что это далеко не так. Сведения, полученные от Маклина, подтверждали, что такая деятельность в Министерстве иностранных дел осуществлялась сверхсекретным подразделением спецслужб, занимавшегося перехватом и дешифровкой и известного под названием «Школа правительственной связи» (ШПС — она же Блетчли–парк). Маклин не только информировал московский Центр о том, что англичане читают коминтерновские телеграммы, но и снабжал Москву докладами, подтверждающими, что «синие папки» нередко содержали разведданные, полученные в результате дешифровки американских, немецких и французских дипломатических телеграмм[682].