Антигитлеровская коалиция — 1939: Формула провала
Шрифт:
В 1974 г. в другом официальном издании по истории Второй мировой войны этот тезис был повторён: «Выбирая путь договора с Германией, Советское правительство ещё могло предотвратить захват ею прибалтийских государств (Эстонии, Латвии, Литвы), но уже не могло оказать помощь Польше, правительство которой столь категорично и высокомерно отвергло любую помощь со стороны СССР. Однако ещё было возможно спасти от гитлеровского вторжения Западную Украину и Западную Белоруссию»[799] .
Доступные сегодня дипломатические документы Германии и СССР полностью подтверждают эти утверждения. Было точно установлено, что никакой советско–германской договорённости относительно совместного нападения на Польшу не существовало. Только после объявления войны Англией и Францией Германии 3 сентября 1939 г. германское руководство стало предлагать СССР ввести войска в Западную Белоруссию и Западную Украину, входивших в то время в состав Польши. Учитывая разгром польской армии и оккупацию значительной части Польши вермахтом, ситуацию «Странной
«4. Граница наших действий по глубине устанавливается — м. Дрисса и далее граница с Латвией, Литвой и Восточной Пруссией до р. Писса, р. Писса до впадения её в р. Нарев, левый берег р. Нарев от устья р. Писса до впадения её в р. Буг, правый берег р. Буг от впадения р. Нарев до её устья, правый берег р. Висла от устья р. Буг до устья р. Вепрш».
В директиве № 16634/сс/ов Военному совету Киевского особого военного округа:
«4. Граница наших действий по глубине устанавливается — правый берег р. Висла от устья р. Вепрш до устья р. Сан, правый берег р. Сан от устья до её истоков, далее новая граница Венгрии (бывш[ая] граница Чехословакии с Польшей), вся граница с Румынией. Нашим войскам через эту линию отнюдь не продвигаться»[800] . Таким образом, операция советских войск планировалась до линии, согласованной на августовских переговорах в Москве.
В ходе Польского похода Красной армии советское руководство в контактах с германскими дипломатами неоднократно ссылалось на августовские договорённости. Так, уже в ночь на 18 сентября в беседе с германским послом Фридрихом фон дер Шуленбургом Иосиф Сталин неожиданно заявил, что «у советской стороны есть определённые сомнения относительно того, будет ли германское верховное командование в соответствующее время соблюдать московские соглашения и вернётся ли на согласованную линию (Писса — Нарев — Висла — Сан)». Шуленбург ответил, что «Германия, конечно же, полна решимости точно выполнять московские соглашения». На это Сталин заявил, что «он не сомневается в лояльности германского правительства, его сомнение относится к известному факту, что все военные неохотно оставляют захваченные территории». Германские дипломаты категорически отвергли его опасения и заявили, что вермахт подчиняется распоряжениям фюрера, и все соглашения с Москвой будут неукоснительно соблюдаться[801].
В 19 часов 19 сентября председатель Совета народных комиссаров и нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов вызвал Шуленбурга и заявил ему, что «начальник оперативного отдела вермахта Варлимонт показал вчера исполняющему обязанности советского военного атташе в Берлине карту, на которой нанесена будущая “граница рейха”. Она проходит вдоль Вислы, идёт через Варшаву, но дальше нанесена так, что Львов остаётся на немецкой стороне». Это противоречит московским соглашениям и вызывает удивление советского правительства. Шуленбург ответил, что произошло недоразумение, так как на карте, видимо, была показана временная демаркационная линия, тем не менее он запросил в Берлине инструкций. Кроме того, Молотов заявил Шуленбургу, что обоим правительствам пора окончательно определить структуру польских территорий. Если раньше советское правительство предполагало сохранить существование остатков Польши, то теперь оно готово разделить Польшу по линии Писса — Нарев — Висла — Сан. «Советское правительство желает немедленно начать переговоры по этому вопросу и вести их в Москве, поскольку такие переговоры с советской стороны обязаны вести лица, наделённые высшей властью, не могущие покинуть Советский Союз»[802].
20 сентября Шуленбург передал советской стороне заявление министра иностранных дел Германии Иоахима фон Риббентропа, что «уговор, заключённый мною в Москве по поручению г-на Гитлера, само собою разумеется, будет выполняться»[803]. В тот же день Адольф Гитлер установил «окончательную демаркационную линию», на которую должны были отойти германские войска: Ужокский перевал — Хыров — Перемышль — р. Сан — р. Висла — р. Нарев — р. Писса — граница рейха[804]. В тот же день в 18.30 Молотов в беседе с Шуленбургом заявил, что советское правительство не может одобрить эту линию от Перемышля до Турки и Ужокского перевала, а настаивает на линии по верховьям р. Сан. Надо учитывать, что это украинская территория. В обмен на неё советское правительство «готово уступить Сувалки и окрестности с железной дорогой, но не Августов». Кроме того, Молотов предложил текст советско–германского коммюнике о советско–германской демаркационной линии в Польше, который не вызвал возражений в Берлине. Германская сторона согласилась на передачу ей Сувалок в обмен на территорию вдоль верховьев р. Сан, но попыталась получить также и Августов с окрестными лесами[805].
Германское и советское военные командования поддерживали контакты через военных атташе[806]. 20 сентября в 12.45
В ходе начавшихся в 16.20 20 сентября переговоров Ворошилова и Шапошникова с представителями германского военного командования генералом Кёстрингом, полковником Генрихом Ашенбреннером и подполковником Гансом Кребсом в 4 часа утра 21 сентября был подписан советско–германский протокол о порядке отвода германских войск и продвижения советских войск на демаркационную линию по рекам Писса, Нарев, Висла и Сан[809].
Ещё 20 сентября нарком внутренних дел СССР Лаврентий Берия издал приказ № 001121, согласно которому пограничным войскам НКВД следовало «принять под охрану новый участок государственной границы Союза ССР от селения Новое Село на границе с Латвией до селения Турмонч на границе с Литвой; от селения Турмонч по границе с Литвой до стыка границы с Восточной Пруссией у селения Больце; от селения Больце по границе с Восточной Пруссией до реки Писса, далее по реке Писса до впадения её в реку Нарев, по реке Нарев до впадения её в реку Висла; по реке Висла до реки Сан; по реке Сан до границы с Чехословакией; по границе с Чехословакией до стыка границы с Румынией и далее по границе с Румынией до селения Казачувка, что при впадении реки Збруч в реку Днестр»[810].
В то же время 20-22 сентября было согласовано, а 23 сентября опубликовано советско–германское коммюнике: «Германское правительство и правительство СССР установили демаркационную линию между германской и советской армиями, которая проходит по реке Писса до её впадения в реку Нарев, далее по реке Нарев до её впадения в реку Буг, далее по реке Буг до её впадения в реку Висла, далее по реке Висла до впадения в неё реки Сан и дальше по реке Сан до её истоков»[811]. Различия в перечне рек в вышеприведённых документах 1939 г. связаны с тем, что не существовало устоявшегося названия реки ниже слияния рек Нарев и Западный Буг[812].
Точно так же советская и германская стороны ссылались на свои секретные договорённости при контактах с Латвией и Литвой. Например, в ходе начавшейся в 21.30 2 октября беседы с министром иностранных дел Латвии Вилхелмсом Мунтерсом Сталин откровенно заявил:
Рис. 1. Карта, опубликованная в газете «Известия» 23 сентября 1939 г.
«Я вам скажу прямо: раздел сфер влияния состоялся… если не мы, то немцы могут вас оккупировать. Но мы не желаем злоупотреблять…»[813] На начавшихся в 22.30 3 октября переговорах Молотов заявил министру иностранных дел Литвы Юозасу Урбшису, что в условиях начавшейся войны «Советскому Союзу приходится обеспечивать свою полную безопасность». Поскольку Германия согласилась с вхождением Литвы «в зону влияния СССР», то Москва «стремится заключить и с Литвой пакт о взаимопомощи». Далее слово взял Сталин, который сообщил, что СССР пришлось договориться с Германией о передаче ей Сувалкского выступа и части прилегающей литовской территории[814].
5 октября Риббентроп поручил германскому посланнику в Каунасе Эриху Цехлину конфиденциально уведомить литовскую сторону о следующем: «Уже при подписании советско–германского договора о ненападении от 23 августа, во избежание осложнений в Восточной Европе между нами и советским правительством состоялись переговоры о разграничении германской и советской сфер интересов. При этом я выступал за то, чтобы возвратить Литве Виленскую область, на что советское правительство дало мне своё согласие. На переговорах о договоре о дружбе и границе от 28 сентября, как видно из опубликованного проведения советско–германской границы, вдающийся между Германией и Литвой уголок территории вокруг Сувалок отошёл к Германии. Поскольку в этом месте возникла сложная и непрактичная граница, я зарезервировал за Германией право на исправление границы, в соответствии с которым узкая полоса литовской территории отходит к Германии. Передача Литве Вильно также была обеспечена на этих переговорах. Вы уполномочены теперь проинформировать литовское правительство, что имперское правительство не считает в данный момент актуальным вопрос о таком изменении границы. При этом, однако, мы ставим условием, что литовское правительство будет рассматривать этот вопрос как строго секретный». Кроме того, германскому послу в Москве напоминалось о необходимости достичь договорённости с СССР относительно полосы литовской территории[815]. В тот же день Цехлин сообщил эту информацию заместителю министра иностранных дел Литвы Казису Бизаускасу[816].