Антология советского детектива-11. Компиляция. Книги 1-11

Лазутин Иван Георгиевич

— Ну бог с ним. Это у вас уже в прошлом. — Я вытащил из кармана фоторобот и протянул Кузьминой.

— Леонард ничего общего с ним не имеет.

— Я хотел бы взглянуть на фотографию Леонарда.

— У меня сроду ее не было. Была бы, уничтожила бы.

— А человек на этом фото вам не знаком?

— Нет. У меня хорошая память на лица. Сразу узнала бы.

На всякий случай я показал ей фотографию Кобылина.

— Этого тоже никогда не видела.

Я поблагодарил Кузьмину и собрался уходить. Мне показалось, что она облегченно вздохнула.

— С минуты на минуту должен вернуться с работы муж. А я еще не готова к этому. Он любит, когда к его приходу накрыт стол.

Я подумал,

что дело не только в этом. Кузьмина не хотела, чтобы Нугзар Кикнадзе встретился со мной. У меня тоже не было желания встречаться с человеком, о жене которого я знал больше, чем он сам.

Выскочив из переполненного троллейбуса у мебельного магазина на Петровке, я перешел улицу и обогнул дом, на первом этаже которого расположен небольшой хозяйственный магазин. В его дверях толпились оживленные покупатели. Я задержался. Дома у меня кончалась жидкость для мытья посуды. Как раз давали такую жидкость фирмы «Джонсон» в плоской пластмассовой бутылке. Немыслимо тратить полчаса на покупку моющего средства даже фирмы «Джонсон». Я с завистью поглядел на довольных обладателей красивых бутылок и пошел дальше к массивному зданию управления, давя ботинками месиво из снега и песка. Второй день после десятиградусных морозов держалась оттепель.

— Что ни говори, а наш старик молоток! Нюх у него фантастический! — сказал Хмелев, как только я переступил порог кабинета. — Интуиция мне подсказывает, что Александр Якушев и Саня — одно и то же лицо.

— Сначала факты, Саша.

— Факты таковы. Якушев родился в Москве в пятьдесят девятом году в семье инженеров-нефтяников. Отслужил в армии, на флоте. На флоте! Был комсоргом на корабле. За отличную службу отмечен в приказе. Поступил в университет. Два года учился хорошо. Активист, комсорг группы. На третьем курсе перешел на заочное отделение и устроился на работу в ТАСС. Родители четвертый год в Тюмени. Присылали ему ежемесячно двести рублей. Представляешь, как парень жил?!

— Почему «присылали»? Больше не присылают?

— Как факт, это мне неизвестно. Дальше. Три года назад Якушев был задержан у гостиницы «Минск» при попытке сбыть иностранцам икону. Его доставили в сто восьмое отделение, провели профилактическую беседу и отпустили.

— Почему?

— Якушев произвел на капитана Сивова неизгладимое впечатление. Служил на корабле отлично, студент университета, да еще факультета журналистики, учится хорошо, комсорг, ну и соответствующие душевные переживания Якушева в связи с постигшим его несчастьем — слезы раскаяния, заверение, что черт попутал, больше не будет и так далее. Должен тебе сказать, что у Якушева внешность, вызывающая доверие. Вот взгляни. Он действительно чем-то похож на актера Соломина. — Хмелев протянул маленькую фотографию из личного дела.

Напряженность перед фотообъективом не испортила лица Якушева. Оно было чрезвычайно симпатичным.

— Должно быть, его очень любят бабушки и мамы товарищей, — сказал я.

— Дедушки тоже. Капитан Сивов, поверив в искренность раскаяния Якушева, ограничился тем, что направил письмо в университет. Якушеву объявили выговор по комсомольской линии, освободили от обязанностей комсорга. Он обещал исправиться. Студенты отзываются о Якушеве хорошо, с сочувствием: дескать, попал под чье-то дурное влияние. После покаяния Якушев стал потихонечку приторговывать в университете джинсами, кассетами. Студенты осуждали его, но вещи покупали.

— Друзья Якушева известны?

— В университете он особой дружбы ни с кем не водил. После случая с иконой многие вообще отвернулись от него. Студенты видели Якушева с какими-то подозрительными типами. Похоже, с фарцой. Погоди задавать вопросы. Впереди самое любопытное. На Песчаной улице в

доме четыре, где у Якушевых двухкомнатная квартира и где установлен телефон, указанный в записной книжке Игнатова, Саша — кстати, так зовут Якушева студенты — не живет с прошлого года. Поэтому телефон не отвечает. Сначала Якушев снимал квартиру на проспекте Мира, потом в Свиблово, потом в Теплом Стане, потом в Текстильщиках, потом в Кунцеве.

— Разные районы Москвы. Он что, от кого-то бегал?

— Не знаю.

— А сейчас где он живет?

— Где-то около метро «Кропоткинская». Пока не уточнил. Дальше. В личном деле Якушева есть справка с места работы, необходимая для заочного отделения. В ней не указано, кем Александр Степанович Якушев числится в ТАСС. Работает с такого-то времени, и все. Поехал туда. Выясняется, Якушев — плотник. Он упросил бабулю в секретариате, чтобы та не указывала его должность. Бабуля рассудила, что вреда от этого не будет. Для учебы ведь, а ученье — свет. Отзывается она о нем довольно прилично. Отзыв еще одной немолодой дамы-хозяйственницы тоже неплохой: скромный, исполнительный, воспитанный. И обе с сочувствием — такой молодой, на вид крепыш, а здоровьем слаб, часто болеет. Вот и сейчас какой день на работу не выходит. Заболел. Беру больничные листы. Штампы на них, Сергей Михайлович, поддельные. Тут даже глаз Каневского не нужен. Якушев использовал самодельное клише. — Хмелев раскрыл блокнот на странице, где были записаны дни, когда Якушев находился на больничном. Одну строку в списке, а именно 15—23 ноября, Хмелев подчеркнул. 18 ноября была совершена квартирная кража в соседнем с игнатовским подъезде. Есть связь или здесь случайное совпадение? Хмелев, конечно, был уверен, что связь между этими двумя фактами есть.

— Научился у меня приберегать самое важное на десерт, — сказал я. — Ты бы лучше другому у меня учился.

— Готов. Чему, например?

— Ладно, будем считать, что я ничего тебе не предлагал. Идем к начальству.

— Самарин уехал в министерство.

— Тебе сразу бы к начальнику МУРа. Начальник отдела тебя уже не устраивает?

— Во-первых, это дело тебе поручил начальник МУРа. К нему и идти на доклад. Во-вторых, начальник отдела тебе напомнит, что квартирными кражами занимается не наш отдел, а совсем другой, и передаст это дело Петру Афанасьевичу. Я совсем не хочу, чтобы Бестемьянов или Владимиров на моем горбу въезжали в рай.

— Что плохого, если к нам подключат одного из них? Они ребята толковые, в квартирных кражах разбираются получше нас.

— Я против.

— Против Бестемьянова и Владимирова? Ты же с ними обедать, кофе пить ходишь.

— Дружба дружбой, а дело врозь. Сами справимся.

Я рассудил было, что мы действительно сами справимся с этим делом, но начальник нашего отдела решил иначе, попросил Петра Афанасьевича уделить ему несколько минут, и когда Самарин вернулся из МВД, мы все вместе пошли к генералу. К огорчению Хмелева, Самарин принял решение о создании еще одной группы, назначил ее руководителем Бестемьянова и сказал, что сам будет координировать наши действия.

Пока шло незапланированное совещание, Самарин то и дело поглядывал на вырванный из блокнота Хмелева лист с датами болезни Якушева. Я не сомневался, что, разговаривая с нами, генерал одновременно думал об этих днях, хотя в середине совещания мы обсудили несколько версий, ни к чему определенному не пришли, и он, сказав «Утро вечера мудренее», перенес обсуждение на следующий день.

Мы ждали, когда генерал произнесет «Все свободны», но неожиданно он сказал:

— Мы тут отвергали выдвинутую Хмелевым версию. Прав он или нет, определит информационный центр. Задание центру такое: какие преступления совершены в дни, когда Якушев находился на больничном?