Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Но ведь он и в самом деле не исключается… Как говорится, сколько веревочке не виться…
Джонни, продолжая мысленно «прокручивать» в голове поведение Лесли в последние минуты перед отъездом из Альбукерке, окончательно убедился, что она превзошла самое себя, ничем себя не выдала, не потеряла присутствие духа, и потому, поднявшись со стула, подошел к ней, взял за хрупкие плечи и твердо произнес:
— Ты молодец, Лона! Это счастье иметь такого надежного, смелого и хладнокровного помощника, который готов идти ради нашего дела на смертельный риск. Ты с блеском вышла из этой «аварийной» ситуации. Спасибо тебе за это! И помни, мы очень высоко ценим твою помощь! А что касается провалов, то будь уверена, советская разведка сделает все, чтобы вызволить своего помощника из неволи. Но лучше и почетнее работать безаварийно.
— Но если бы ты знал, Джонни, как тяжело все время скрывать свои истинные взгляды. Как тяжело
Решив утешить Лону, Джонни сказал:
— Я уверен, что с Моррисом ничего плохого не случилось. Не всем известиям надо верить. — Увидев в ее глазах смятение, спокойно добавил: — Не надо волноваться, Лона. Возьми себя в руки. До выяснения всех обстоятельств будем надеяться на лучшее.
— Может быть, ты и прав, Джонни, — вздохнула она и направилась к буфету. — Садись, я приготовл:» кофе…
Материалы, полученные Лесли от Персея, были оперативно отправлены в Центр. Тогда же за подписью резидента в Москву пошла шифротелеграмма следующего содержания:
Сов. секретно.
Срочно. Лично т. Виктору.
Поездка Лесли в Заповедник завершилась успешно. Информация по «Энормозу» получена обширная и настолько ценная, что хранить ее в секции было нежелательно, и потому она препровождена через челнока [219] фабрики. [220]
В связи с длительной поездкой в Заповедник Лесли не сумела вовремя возвратиться в Тир и потому была уволена с работы. Нами принимаются меры к ее трудоустройству. По полученным от Лесли сведениям, ее муж якобы погиб под Арденнами. Просим срочно проверить эти данные через возможности соседей [221] и сообщить.
219
Курьер.
220
Условное название советского генконсульства в Нью-Йорке.
221
Сотрудники военной разведки.
Через некоторое время в Нью-Йорк пришла ответная шифротелеграмма:
Сообщите Лесли, что Луис жив и здоров.
В связи с увольнением с работы окажите ей материальную помощь. Попытайтесь трудоустроить ее, но с более свободным режимом.
Ранее полученная от вас информация по «Энормозу» получила высокую оценку.
Как только материалы Персея были доставлены в Москву, их сразу же передали И. В. Курчатову.
В годы войны роль любой разведки чрезвычайно возрастает. Для Советского Союза она была особенно велика в 1943 году. Помимо сбора информации политического характера она решала и другую ответственнейшую задачу — получение сведений по широкому спектру научно-исследовательских и практических работ, связанных с созданием оборонной техники и, в частности, первой в мире атомной бомбы. События 1943 года развивались намного быстрее, чем мог кто-либо предполагать. Победа в Сталинградской битве и под Курском обеспечила коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны, имела огромное стратегическое и международное значение, оказав большое влияние на развитие движения Сопротивления в оккупированных фашистами европейских странах, в результате побед Советской Армии вырос авторитет СССР на международной арене. В связи с развалом военной машины Гитлера американцы перестали считать Германию врагом номер один. До 1944 года ФБР практически не работало против граждан Советского Союза на своей территории. Теперь оно полностью переключилось на «охоту» за сотрудниками Амторга и генконсульства. Свертки с агентурными материалами носить для фотографирования в резидентуру стало опасно. Но поскольку разведка — это мобильный орган и она обязана действовать и добывать нужную информацию в любых условиях, с этого времени стали меняться и методы разведработы. Пересъемку материалов начали делать сами агенты и их связники, а непроявленные пленки передавались в пригороде Нью-Йорка рано утром. В это время суток было легче вести проверку — есть или нет слежка ФБР. Она проводилась, как правило, небольшими бригадами
Первым из советских разведчиков это почувствовал при поездке в Сан-Франциско и Лос-Анджелес Твен. Чтобы не провалить агентов, он вынужден был не выходить на связь. Непрерывное наблюдение за ним продолжалось и после возвращения в Нью-Йорк. Поняв, что это надолго и всерьез, Твен по согласованию с резидентом Квасниковым направил письмо в Центр на имя начальника разведки:
…Исходя из интересов нашей работы за кордоном и оперативных соображений, считаю своим долгом выразить мнение, что мое дальнейшее пребывание здесь нецелесообразно. Поэтому я прошу вас дать соответствующие указания о моем откомандировании, поскольку среди сотрудников советской колонии в Нью-Йорке я являюсь одним из немногих проживающих здесь столь длительное время — шесть лет. Мои частые разъезды по США для встреч с агентами, прекрасное знание языка, поздние приходы домой с явок — заметно выделяют меня из общей среды совслужащих торгпредства и Генконсульства…
К просьбе Твена начальник разведки отнесся с полным пониманием: перед тем как откомандировать его из Америки, Фитин вышел с ходатайством о награждении Семена Семенова орденом Красной Звезды и присвоением ему спецзвания — капитан госбезопасности. Только после этого Твену пришло из Центра указание приступить к передаче своих агентов на связь молодым сотрудникам резидентуры Анатолию Яцкову (он же Яковлев, он же Алексей и Джонни) и Александру Феклисову (Калистрат). Тогда же для связи с приехавшим в Нью-Йорк в составе британской группы ученых агентом Чарльзом (Клаусом Фуксом) Твен передал Яцкову своего агента-связника Раймонда (он же Арно).
Весна 1943 года принесла изумившее весь мир известие о разгроме под Сталинградом крупного соединения немецко-фашистских войск, вместе с советским народом этому радовались прогрессивные люди всего мира. Различные общественные организации, возникшие после нападения Германии на Советский Союз с целью оказывать СССР политическую, материальную и моральную поддержку, начали пополняться новыми сторонниками. В этом движении друзей СССР отразился процесс духовного сплочения наиболее сознательной части различных социальных слоев стран — участниц антигитлеровской коалиции. Они видели свой гражданский долг во всемерном содействии скорейшему уничтожению фашизма не только как реакционной диктатуры, но и как идеологии. В Нью-Йорке в это время поток американцев, желавших поздравить советских людей с победой под Сталинградом, не иссякал несколько месяцев подряд: в вестибюле генконсульства постоянно находились посетители — одни приходили, другие уходили. У некоторых из них возникала мысль о помощи Советскому Союзу путем передачи научно-технической и политической информации. В укромных местах незаметно оставлялись анонимные конверты, содержащие самые различные сведения. А однажды к столу дежурного консульства подошла молодая смуглая брюнетка и спросила:
— На месте ли ваш консул?
Дежурный ответил, что он будет к концу дня, и поскольку посетительница других вопросов не задала и каких-либо просьб не высказала, то он не обратил на нее особого внимания. Лишь после ее ухода дежурный обнаружил на краю стола запечатанный конверт с надписью: «Его превосходительству Генеральному консулу СССР. Лично».
Ознакомившись с содержанием письма, консул Евгений Киселев в тот же день передал его резиденту Зарубину. В нем сообщалось о том, что в США осуществляется интенсивная программа по созданию сверхсекретного атомного оружия. Для обсуждения этого вопроса резидент вызвал своего заместителя по научно-технической разведке Л. Р. Квасникова и дал ему почитать письмо. После прочтения Леонид Романович обрадованно заметил:
— Информация «хорошо отутюжена» и представляет для нас оперативный интерес. Ее автор имеет доступ к американским атомным разработкам и хорошо осведомлен в них. Часть сообщаемых им сведений нами уже получена от Персея.
— Я тоже это почувствовал, — перебил его Зарубин. — Что будем предпринимать по этому поводу?
Квасников улыбнулся:
— Искать того, кто решился на такой рискованный шаг.
— А кого искать? Молодую женщину, принесшую в консульство это письмо, или того, кто его написал?
— Разумеется, сначала нужно найти ее и выяснить, согласится ли она и дальше информировать нас об авторе этого письма… Важно ведь знать: он сам решил передать нам эти сведения или кто-то надоумил его на это?
— По-моему, тут ясно одно, — оживился резидент, — это осознанный поступок и хорошо организованное действие, а молодая женщина, оставившая у дежурного конверт, всего-навсего посредница…
Квасников кивнул, а затем быстро проговорил:
— Я даже не исключаю ее приход к нам во второй раз.