Антология советского детектива-39. Компиляция. Книги 1-11

Адамов Аркадий Григорьевич

В кабине Виктор гордо водрузил четыре "Пшеничных" на стол. На тот же стол Петя кинул пачку гнутых от скоростной сушки фотографий. Виктор рассматривал фотографии, а Петя открывал первую.

Мастером, настоящим мастером был алкаш Петя. Никаких потерь по сравнению с оригиналом. А ведь переснимал, контротипировал, печатал на не очень хорошей бумаге.

— Спасибо, Петя, — искренне поблагодарил Виктор и, сложив отпечатки и оригиналы в конверт, спрятал конверт в карман. Петя, не поднимая головы, разливал по двум стаканам. Водка, лившаяся щедрой струей, звонко щелкала в горлышке

бутылки.

— Я на машине, — предупредил Виктор.

— Днем не страшно, — возразил Петя и двинул к нему полный стакан.

Днем, действительно, вероятность быть прихваченным милицией смехотворно мала. Граненый стакан был полон. Двести, значит, сразу. Петя разрезал пупырчатый плотный огурец, и запах его смешался с легким запахом алкоголя. Букет. А почему бы не расслабиться? Заслужил.

Приняли, не переводя дыхания, и сразу же захрупали огурцом. Водка в желудке легла отчетливым шаром, потом не спеша разлилась по жилочкам. Пробил пот: душновато было в кабине. Глаза глядевшего на Виктора Пети очистились, наполнились чуть заметной светлой слезой. Жить Пете стало хорошо. Да и ему, Виктору, неплохо.

— Погуляй где-нибудь и через часок заходи, — предложил Петя. — А я за часок по рекламе отстреляюсь. Режиссер достает, паразит!

Виктор вышел на площадь перед центральным студийным антре. Возвращаться к Пете он не собирался, но погулять имело смысл. Светило солнышко, в саду чирикали птички, подкатывали и укатывали служебные легковые автомобили, из которых выскакивали и в которые вскакивали ужасно деловые и озабоченные кинематографические люди.

Совсем хорошо, Виктор поднял лицо, прикрыл глаза — загорал на солнышке.

— Мы в душном павильоне корячимся, а сценарист на солнышке кайф ловит! — завопил совсем рядом знакомый голос. Володя-оператор.

— У вас же декорации неготовы, — открыв глаза, понедоумевал Виктор.

— Я чужую присмотрел. Тютелька в тютельку наша изба. Дали на один день. — Володя был в восторге от своего подвига. — Пошли, посмотришь!

Хоть какую-то заинтересованность следовало проявить. Виктор тяжко вздохнул и пошел, стараясь не отставать, за быстро шагающим, энергичным Володей.

Пожар в борделе во время наводнения — вот что такое неподготовленная как следует съемка. Режиссер, естественно, не знал, как снимать сцену, и поэтому придирался ко всем, оттягивая момент, когда ему придется принимать решения по мизансцене, по кадру, по актерской работе.

— Я миску просил, обыкновенную деревянную миску! А вы мне сегодняшнюю кооперативную раскрашенную туфту подсовываете! — царственно орал Андрей Георгиевич на ассистента по реквизиту. Ассистент моргал обеими глазами. Поморгал, поморгал и спросил в паузе:

— А какая она, обыкновенная?

Талантливый режиссер воздел рукой, талантливый режиссер закатил глаза.

— И это спрашиваете вы, ассистент режиссера по реквизиту? Нет, молодой человек, в таком случае вам следует менять профессию! — И тут увидел Виктора. Опустил руки, сказал нормально: — А-а, Витя, здравствуй.

— Привет, — ответил Виктор. — Ты твори, твори, а я где-нибудь здесь посижу.

Брошенный всеми за столом с раскрашенной кооперативной

туфтой сидел мужичок в косоворотке — милый актер Миша. Виктор присел напротив на скамью, придвинутую к светлым бревнам стены. Потрогал бревна — настоящие, спросил у Миши:

— Сидишь?

— Сижу, — обреченно подтвердил Миша и вдруг оживился: — Виктор Ильич, у меня карты с собой. Пока они собачатся, может, в дурака перекинемся?

— В дурака, так в дурака. Сдавай, Миша. — Виктор решил для приличия немного побыть здесь.

Операторская группа перекатывала тележку с камерой с места на место, услужливый второй режиссер с ассистентами зачем-то двигал некрашенный деревенский шкаф. Художник по кадру пристраивал старинную прялку, несколько человек суетились на площадке просто так, для общего ливера, а они — Виктор и Миша — увлеченно играли в подкидного дурака. Миша уверенно выигрывал. Виктор злился. Внезапно, как часто бывает с резкой поддачи, возникло нестерпимое желание посетить сортир по малому делу.

— Извини, отлучусь, — сказал Виктор, вскочил и сделал первый быстрый шаг.

Он бы не успел его сделать, опоздай на мгновенье: с грохотом и звоном сверху на то место, где он мгновенье тому назад сидел, обрушилось тяжелое металлическое нечто.

Тишина ворвалась в павильон, тишина. Съемочная группа с ужасом смотрела на Виктора.

— "Двойка" с лесов сорвалась, — негромко догадался оператор и рявкнул вдруг: — Бригадир!

К нему подбежал бригадир осветителей с перекошенным лицом, с ходу залопотал:

— Сам не понимаю как, Петрович, сам не понимаю как...

— Господи, господи! — шумно дыша возгласил режиссер, подошел к Виктору, обнял за плечи. — Ты в рубашке родился, Витя. Иди отсюда, уезжай домой, успокойся.

— Что такое "двойка"? — поинтересовался было Виктор.

— Осветительный прибор. К лесам на кронштейне крепится, — объяснил Андрей. — Ты иди, иди, Витя, отряхнись от этого ужаса, а я уж здесь разберусь со всеми!

Как он при таком желании от страха не замочил портки, одному богу известно. Излившись в загаженном павильонном сортире, он спустился на этаж и пошел к выходу, к машине, домой. Проходя мимо фотоцеха, глянул на часы. Час прошел, всего только час. Виктор вспомнил петино приглашение и завернул в лабиринт. За дверью кабины гудели голоса. Там шел процесс. Непроизводственный. Другой. Соответствующий.

— Стакан. Полный, — попросил Виктор.

Ему налили. Он выпил и молча удалился под непонимающими взглядами теплой и разговорчивой компании, устроившейся здесь надолго.

Ехал осторожно: береженого бог бережет, который сберег Виктора сегодня уже один раз. Осторожно, но не таясь от него, ехал следом "Запорожец".

Приехали. Виктор вышел из машины, проверил дверцы и направился к подъезду. Водила из "Запорожца" наблюдал за ним.

Виктор разложил фотографии на столе. Бессмысленно многозначительная харя кавказца Удоева, псевдоинтеллектуальное личико новоявленного нарцисса Димочки. Беспечная в своем идиотизме мордашка Ларисы. Наглые камуфлированные спины. И эти гниды хотят сделать из него, Виктора Кузьминского, тряпку, о которую они будут вытирать ноги.