Антон, надень ботинки! (сборник)
Шрифт:
Новенькая. Нет… У меня все хорошо.
Нина. А чего же в нервную палату попала?
Новенькая. Я все время плачу.
Наталья. Почему?
Новенькая. Я не знаю. У меня есть все, что нужно человеку для счастья. Но я все равно плачу.
Нина. Чего ж ты плачешь?
Новенькая. Врачи говорят, что это для баланса психики. Невозможно быть только счастливой. Это ненормально.
В углу
(Шепотом.) Мы мешаем…
Наталья. Не беспокойтесь. Она всегда днем спит.
Новенькая. А что с ней?
Нина. Обратная реакция. Днем спит, а ночью читает, гуляет, в общем – живет ночью.
Новенькая. А почему это получается?
Наталья. У нее квартира возле Курского вокзала и окна выходят на Садовое кольцо. Днем там очень шумно и угарно. А ночью тихо и воздух свежий. Она уже привыкла. И собаку свою приучила.
Новенькая. А зачем она лечится?
Нина. Это же ненормально.
Новенькая. А разве человек не может сам себе устанавливать нормы?
Нина. Нет. Не может. Человек живет в обществе и должен подчиняться его законам.
Во время разговора появляются Лариска и врач. На Лариске больничный халат, который ей непомерно велик. Лариска садится на свою постель. Врач присаживается рядом. Делает пометки в истории болезни.
Лариска. Что вы пишете?
Врач. Заполняю историю болезни.
Лариска. Мою?
Врач. Нет у тебя никакой болезни. Ты просто дура.
Лариска. Почему?
Врач. Ну разве можно ставить себя в такое дурацкое положение?
Лариска. Чем дурацкое? Тем, что я не разбилась?
Врач. Если бы ты разбилась, это было бы самое дурацкое положение.
Лариска. Я искала выход.
Врач. Но разве это выход? В окно?
Лариска. Я ничего не могла изменить. И не могла смириться.
Врач. Надо было потерпеть.
Лариска. Невыносимо. Каждый вздох так больно…
Врач. Но это же все равно не выход. Это грех.
Лариска. Кому от этого плохо, кроме меня?
Врач. Сколько людей больных и старых благословляют каждый день. А ты хотела уйти сама.
Лариска. Он мне сказал.
Врач. Он сказал, чтобы ты умерла?
Лариска. Он сказал, чтобы я
Врач. Ты бы погибла, а он сел бы перед телевизором новогодний «Огонек» смотреть.
Лариска. Дело же не в том, где он будет сидеть. Дело в том, о чем он будет думать.
Врач. И о чем он будет думать?
Лариска. А знаете, почему я не разбилась?
Врач. Потому что ты упала в большой сугроб.
Лариска. Вовсе нет. Потому что я полетела не вниз, а вверх. К звездам. Я еще успела подумать: а правда, что любовь поднимается вверх и плавает в высоких слоях атмосферы. Там же нет света. Поэтому я влетела во мрак.
Врач. Между прочим, ты могла оттуда и не вернуться.
Лариска. Ну и что? Поговорили бы и забыли. Мертвые скоро забываются.
Врач. Ты говоришь так, будто твоя жизнь сама по себе ничего не значит.
Лариска. Мне не нужна жизнь, в которой нет его.
Врач. Ты сейчас не должна об этом думать.
Лариска. Хорошо, я не буду думать. Но вот скажите…
Врач. Не скажу.
Лариска. Но знаете, он…
Врач. Не знаю.
Врач поднимается. Выходит из палаты. Лариска сидит, прислонившись к стене. У нее такой вид, будто из нее вытащили позвоночник. Нина подходит к ней. Смотрит с осуждением.
Нина. Ну и видочек у тебя. Как будто размазали по стене. Жаль, что ты себя не видишь.
Лариска. Больно жить.
Новенькая заплакала. Спящая засмеялась.
Нина. Ну что мне с вами делать! Надо взять себя в руки! Понимаете, вам никто не поможет, если вы сами себе не поможете! Я сегодня утром проснулась. Тошнит, руки дрожат. Посмотрела на себя в зеркало – зеленая, под глазами синее. Я сказала себе: Нина, ну кто тебе поможет, если ты сама себе не поможешь. Сделала гимнастику. Открыла форточку, подышала по йоге. Все, буду мальчика рожать.
Наталья. От кого?
Нина. От себя. Я сама – и отец и мать. Как это называется, когда и мужик и баба вместе?
Новенькая. Евнух.
Нина. Да нет. Евнух – это ни то и ни другое. А когда и то и другое?
Наталья. Гермафродит.
Нина. Ага. Точно. Вот так и я. Сама за себя замуж выйду. Сама себя содержать. Сама себя развлекать. А что? Не мы первые, не мы последние…
Новенькая. А как вы думаете, что-нибудь переменится?