Анж Питу (др. перевод)
Шрифт:
Между тем в дверь явно стучали.
Он поднял щеколду.
В комнату, не чинясь, вошли двое – то были его молодые односельчане.
– Что это у тебя нет свечи, Питу? – заметил один.
– А на что мне свечка? – возразил Питу.
– Чтобы видеть.
– Я и так вижу в темноте, у меня глаза, как у кошки. – И в подтверждение своих слов он добавил: – Здравствуй, Клод! Здравствуй, Дезире!
– Ну что ж, – откликнулись
– Рад вас видеть, друзья, чего вам угодно?
– Давай-ка выйдем на свет, – предложил Клод.
– А где мы возьмем свет? Луны-то нет.
– Все равно, под открытым небом светлее.
– Тебе надо со мной поговорить?
– Да, Анж, есть разговор.
Эти слова Клод произнес весьма многозначительным тоном.
– Пошли, – согласился Питу.
И все трое вышли.
Они прошли по лесной дороге до первого перекрестка и там остановились; Питу все еще понятия не имел, чего от него хотят.
– Ну? – спросил он, видя, что двое спутников остановились.
– Видишь ли, Питу, – начал Клод, – мы вдвоем с Дезире Манике заправляем всей округой. Хочешь быть у нас третьим?
– И что мы будем делать?
– Мы, Питу, устроим кое-что…
– Что? – приосанившись, спросил Питу. – Что устроим?
– Мы устроим заговор, – прошептал Клод на ухо Питу.
– Вот оно что, – ухмыльнулся Питу, – как в Париже, значит?
На самом деле слово «заговор» и даже эхо от него нагнало на Питу страху даже посреди леса.
– Ладно, – наконец произнес он, – объясни толком.
– Ну-ка, Дезире, ты у нас прирожденный браконьер, распознаешь любые шорохи, дневные и ночные, в лесу и в поле: проверь, не шел ли кто за нами следом, и убедись, что никто нас не подслушивает.
Дезире кивнул, обошел вокруг Питу и Клода молча, словно волк вокруг овчарни.
Затем он вернулся и сказал:
– Мы здесь одни, говори.
– Дети мои, – приступил Клод, – все коммуны во Франции, как ты рассказал Питу, затеяли вооружиться и объединиться в национальную гвардию.
– Это верно, – согласился Питу.
– Так вот, почему бы и Арамону не взяться за оружие по примеру других коммун?
– Но вчера ты сам сказал, Клод, – возразил Питу, – когда я призывал к оружию, что Арамон не может вооружиться: здесь нет оружия.
– Ну, о ружьях нечего заботиться: ты ведь знаешь, где их взять.
– Знать-то я знаю, – отозвался Питу, который начал понимать, куда клонит Клод и чем это ему
– А мы тут сегодня посоветовались, – продолжал Клод, – со всеми молодыми патриотами в наших краях.
– Ну…
– Нас тридцать три человека.
– Треть сотни минус один, – добавил Питу.
– Ты сам-то знаешь строевую службу? – осведомился Клод.
– Еще бы, черт побери! – воскликнул Питу, не знавший даже, как держать ружье.
– А в тактике разбираешься?
– Я добрый десяток раз видел, как генерал Лафайет исполнял тактические маневры с сорока тысячами солдат, – высокомерно отрезал Питу.
– Прекрасно! – заметил Дезире, наскучив молчанием и желая, несмотря на всю свою нетребовательность, тоже ввернуть в разговор словечко.
– В таком случае, хочешь быть у нас командиром? – спросил Клод.
– Я? – ахнул Питу, подскочив на месте от неожиданности.
– Ты, а то кто же!
И оба заговорщика внимательно уставились на Питу.
– А, колеблешься! – обронил Клод.
– Но…
– Разве ты не добрый патриот? – спросил Дезире.
– Ты еще спрашиваешь?
– Может, ты чего-нибудь боишься?
– Это я-то, покоритель Бастилии, награжденный медалью?
– А ты и медаль получил?
– Получу, как только их начеканят. Господин Бийо пообещал, что возьмет одну на мою долю.
– И у него будет медаль! У нас будет командир с медалью! – в восторге завопил Клод.
– Ну что, соглашаешься? – спросил Дезире.
– Согласен? – спросил Клод.
– Ну ладно уж, согласен, – ответил Питу, не устояв перед их энтузиазмом, а может быть, и перед другим зародившимся в нем чувством, которое зовется гордостью.
– Уговорились! – воскликнул Клод. – С завтрашнего дня ты наш начальник.
– И что я буду с вами делать?
– Обучать строевой службе, что же еще?
– А ружья?
– Ты же знаешь, где они.
– Ах да, у аббата Фортье.
– Несомненно.
– Да, только аббат Фортье может нам их не отдать.
– Что ж! Ты поступишь так же, как патриоты в Доме инвалидов: возьмешь их сам.
– Сам?
– Мы тоже подпишемся, а кроме того, если надо, мы сами тебя отведем; да мы весь Виллер-Котре поднимем, коль скоро будет такая необходимость.
Питу покачал головой.
– Аббат Фортье упрям.
– Ну, ты был у него любимым учеником, он ни в чем не сумеет тебе отказать.