Анжелина и холостяки

О'Рейлли Брайан

Гай, склонившись над кроватью, посмотрел ей прямо в глаза:

– Доктор велел попытаться пощупать, где ребенок. Сейчас я попробую это сделать, хорошо?

Она кивнула. Гай откинул одеяло, положил ладонь на живот. Прикосновения были мягкими и уверенными. И она совсем не смущалась. Сейчас они были вместе.

– Знаешь что? – вдруг сказал Гай.

– Что? – Она задышала часто-часто.

– Все будет хорошо.

– Я знаю…

«Знаю» переросло в долгое «ууу!». Когда жесточайшая схватка закончилась, Анжелина в отчаянии посмотрела на Гая, судорожно сглатывая

в попытке унять нервное стаккато дыхания.

– Я не смогу! – разрыдалась она.

– Сможешь.

– Нет!

– Ты сможешь. Послушай меня. Немножко подожди, потом начинай тужиться. Если не тужишься, просто дыши, идет? Жди и дыши. Я знаю, ты сильная. Ты справишься. Слышишь?

– Да. Ладно, – выдохнула она.

– Ты чувствуешь, когда пора тужиться?

– Что? – Она с трудом понимала, что он говорит, но сам звук голоса помогал.

– Ты чувствуешь, когда пора?

– Кажется, да. Вот… Ооооууу….

Голова запрокинулась, волна дикой боли прокатилась по животу, и она сумела натужиться. И через минуту вновь. И еще раз. Анжелина вся дрожала и чувствовала себя совершенно истерзанной. Вот бы потерять сейчас сознание или уснуть. Скорее бы все закончилось, как и чем угодно, лишь бы кончилось.

– Отлично, – сказал Гай. – Ты молодец. Последняя была долгой и медленной, верно?

– Похоже, – слабо отозвалась она.

– Итак, ты теперь поняла, на что это похоже, верно?

– Не уверена…

– Медленно и плавно, как будто нажимаешь на педаль газа… отпускаешь сцепление…

– Я не могу.

– Можешь, конечно можешь, – нежно настаивал Гай. – Дыши, отпускай сцепление, мягко вперед, потом чуть назад. Ты необыкновенная женщина, Анжелина. Я знаю.

– С-спасибо…

Боль вернулась, медленно и плавно. Она пыталась контролировать процесс, но неумолимая сила раздвигала внутреннее пространство ее тела, словно шар, полный горячей воды, готовый в любой миг лопнуть. И в верхней точке этой боли, когда она не в состоянии была вынести еще хоть миг, Анжелина натужилась изо всех сил.

– Боже правый, – выдохнул Гай. – Я вижу головку. Слышишь, Анжелина? Я ее вижу, ты справилась, уже почти все.

Анжелину охватило отчаяние. В глазах мелькали вспышки света, она, кажется, теряла сознание. Все, больше она не может. Последняя потуга – это конец.

– Неправда, – простонала она. – Это никогда не кончится.

– Я вижу головку, говорю тебе, еще немножко.

– Ты врешь.

Гай схватил ее руку и прижал к промежности.

– Ничего я не вру. Вот, чувствуешь?

Анжелина испуганно вскрикнула и рассмеялась.

– Ой, я чувствую. Я его чувствую! Мой малыш!

Неведомо откуда нашлись силы для финального рывка. Малыш рассчитывал на нее, надеялся, что она выпустит его в этот мир, и она не могла подвести его.

Новые и новые потуги сотрясали Анжелину, она словно провалилась в туннель бесконечных страданий, не представляя, что ждет ее на другом конце, и ей было безразлично, где он, этот конец. Она просто слушала команды Гая «Тужься!» – и тужилась. И оказывается, у нее осталось еще достаточно сил. Теперь процессом управляла сама

природа, и они лишь подчинялись ей, ради великого чуда жизни.

– Оооооххх, – в последний раз простонала Анжелина, и вдруг ее сотрясла невероятная, оглушительная дрожь освобождения.

– Господь всемилостивый и милосердный! – вскрикнул Гай. – Да! Вот он, я держу его! Да это мальчик!

Анжелина, задыхаясь, откинулась на подушки. Гай завернул ребенка в чистое полотенце и держал его неловко, словно буханку хлеба. У Анжелины в глазах потемнело, комната подернулась легкой дымкой.

– Как он? – спросила она. – С ним все хорошо? Он нормально дышит?

Гай уставился на малыша. Холодок пробежал вдоль позвоночника.

– Не знаю.

У Анжелины хватило сил только приподнять голову.

– Что? Как не знаешь? – в панике крикнула она.

– Я… не пойму…

Анжелина зашлась в рыданиях.

– Боже, Боже, помоги мне, почему он не дышит? Гай беспомощно смотрел на нее, прижимая новорожденного к груди.

– Что мне делать?

– Ты должен крестить его, – в мучительном отчаянии простонала Анжелина.

Гая словно обухом по голове ударили.

– Я? Но я не могу.

Анжелина уже была на грани истерики.

– Ты должен! Умоляю! Обязан крестить моего ребенка!

– Постой, я позвоню!

Она не успела сообразить, что происходит, как Гай аккуратно опустил малыша на кровать и выскочил за дверь.

– Вернись! – взвизгнула она.

Гай уже влетел обратно.

– Постой, я вспомнил. – Он стремительно, но нежно подхватил младенца под коленки, приподнял его и крепко хлопнул по попке.

– Йа-ааааа!

Анжелина смеялась и плакала одновременно. Крошечным легким требовался лишь небольшой толчок, и малыш удовлетворенно реализовывал открывшиеся возможности. Гай перевязал пуповину и передал сына в руки Анжелине. Ощущение крошечного тельца, звук его голоса мгновенно перенесли ее из глубин отчаяния в состояние абсолютного счастья.

– Прямо юный доктор Килдер [25] , – виновато улыбнулся Гай. – Забыл шлепнуть новорожденного.

Анжелина не могла отвести глаз от комочка новой жизни, похныкивающего у нее в руках.

25

Герой популярного в 1960-х годах телесериала «Доктор Килдер», рассказывающий о сложностях жизни студента-медика.

– Привет, малыш. Какой ты красивый. Да, верно, ты плачешь, бедняжка, – приговаривала она, нежно поглаживая крошечную головку.

Гай смотрел на них и плакал, не скрывая слез, – да и не смог бы, даже если бы хотел, потому что не в состоянии был оторваться от нее.

– Анжелина, я сейчас вернусь. Только попробую дозвониться до доктора Витале.

Измученная и обессиленная, она тем не менее казалась абсолютно умиротворенной. А потом посмотрела на Гая так, словно хотела запомнить и сохранить его образ в самой глубине души.