Анжелина и холостяки

О'Рейлли Брайан

– Да, поблагодари его. И, Гай… спасибо тебе.

– Всегда к твоим услугам.

Гай вышел, и вновь все внимание Анжелины сосредоточилось на младенце, который уютно устроился у нее на животе, под теплым одеялом. Он сучил кулачками. Анжелина дала ему палец, и малыш с готовностью ухватился за него. Анжелина подумала, что никогда в жизни не видела ничего более хрупкого. Она ласково пересчитывала крошечные пальчики на ручках и ножках, потом поднесла его к груди, и кроха тихонько зачмокал. Реденькие волосенки, сморщенные ушки – он был похож

на маленького старичка. Анжелина прижала его к себе чуть крепче и наконец-то внимательно взглянула в его лицо.

Мальчик был точной копией своего отца.

К огромному облегчению Гая, доктор Витале прибыл уже через полчаса, а спустя несколько минут подоспела и «скорая». В больнице их ждала доктор Фитцпатрик, Анжелину с малышом устроили в послеродовой палате. В тот же день ее навестили Джиа и Тина в сопровождении Джонни, а следом явились Джерри, Бэзил и Петтибон – как три волхва, с подарками: цветы, белоснежный конверт для младенца и игрушечная пума. Звонил Фил с поздравлениями от себя и Дона Эдди, который слег с тяжелой простудой. Медсестра принесла ребенка, и он был торжественно представлен «дядюшкам». Потом все чествовали Гая за мужество, проявленное «на поле боя», а от Бэзила ему даже досталась роскошная кубинская сигара.

Засыпала Анжелина с чувством полной уверенности, что они с малышом окружены надежными друзьями и о них обязательно позаботятся. И когда он станет постарше, она расскажет ему чудесную историю его появления на свет.

Через месяц все собрались в баптистерии церкви Святого Иосифа. Здесь были и столующиеся у Анжелины мужчины, и Джиа, и ее подружка Мария. Анжелина держала ребенка. Фотографию Фрэнка поставили на деревянный пюпитр рядом с крестильной свечой.

– Кто его крестные, Анжелина? – спросил отец Ди Туччи.

– Джо и Мария, отче.

Джо с женой выступили вперед и встали рядом с Анжелиной. Чуть позади, держась за руки, стояли Тина и Джонни.

– Как зовут этого ребенка? – продолжил обряд отец Ди Туччи.

– Фрэнсис Ксавье Д’Анжело, – ответил Джо.

– Фрэнсис, – торжественно возгласил священник. – Чего ты просишь у церкви Господа нашего?

– Получить крещение, – отозвался Джо.

– Прими знак креста на чело свое и сердце свое.

Отец Ди Туччи перекрестил лобик и грудь малыша, благословил его и всех собравшихся.

– Аминь, – подтвердил Джо.

Отец Ди Туччи, окунув палец в елей, коснулся ребенка.

– Помазую тебя этим священным елеем во имя Господа нашего Иисуса Христа.

– Аминь.

Отец Ди Туччи взял щепотку соли с тарелочки, поднесенной служкой.

– Фрэнсис, приемля соль эту, обретаешь способность распознать добро. Господи, обрати взор свой на раба твоего Фрэнсиса, познавшего вкус соли сей. Даруй ему в достатке пищи духовной, каковой возжаждает он во славу Твою.

Анжелина задумалась: соль – самая главная приправа, она придает вкус пище, сохраняет ее от порчи, она необходима в каждом блюде, что бы ты ни готовил. Анжелина присутствовала на десятках крестин, но совершенно не помнила этой части церемонии. Наверное, ты слышишь эти слова,

только когда готов их услышать, – решила она.

– Фрэнсис, – вопросил отец Ди Туччи, – желаешь ли ты принять крещение?

– Да, – ответил за него Джо.

Отец Ди Туччи приподнял бутылочку со святой водой, капнул на голову Фрэнсиса и в каменную крестильную чашу, над которой его держали.

– Фрэнсис, крещаю тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа…

– Аминь.

Повысив голос, отец Ди Туччи широко распростер руки:

– Ступай с миром, Фрэнсис, и да пребудет с тобою Господь.

– И со духом твоим.

– Аминь, – произнес хор голосов.

Анжелина посмотрела на фотографию Фрэнка, потом на ребенка.

Его глаза, его губы, его подбородок. Она тосковала по Фрэнку каждый день и каждый час, но теперь, когда у нее есть Фрэнсис, тоска стала менее мучительной и в ней даже появилось нечто светлое.

Анжелина обвела взглядом родных и друзей. Кажется, они не прочь хорошенько подкрепиться.

Глава 14

Фриттата и Большие Деньги

Ребенок привнес в жизнь столько радости и столько новых забот, что это могло бы окончательно раздавить Анжелину, учитывая, через что ей уже пришлось пройти, но, как ни странно, с каждым днем она становилась все сильнее и энергичнее. Фрэнсис, хотя и родился на две недели раньше срока – и при более чем необычных обстоятельствах, – оказался исключительно крепким и здоровым (а по мнению его матери, так просто идеальным). Он, правда, не сразу привык спать всю ночь напролет, но Анжелине никогда не требовалось долгого сна.

Материнство оказалось для нее таким же естественным и гармоничным, как подливка для картофельного пюре, и она быстро вошла в привычный рабочий ритм. Но что ее всерьез удивило, так это урон, который появление ребенка нанесло домашнему бюджету. Кормила она малыша грудью, однако памперсы оказались очень дорогими, да в придачу детский шампунь, кремы, присыпки и притирки, а из крошечных комбинезончиков и носочков малыш стремительно вырос. К лету придется полностью обновить весь его гардероб.

Зато теперь ей было с кем поговорить. Анжелина обращалась к Фрэнсису, и он тут же поворачивал головку на звук ее голоса. Внимательно смотрел на нее огромными карими глазами, а она вздыхала и встряхивала головой, отгоняя непрошеные мысли. Малыш был лучшим слушателем на свете, и Анжелине так много нужно было ему рассказать.

Она говорила и говорила – купая его на ночь, укладывая спать; и когда он открывал глаза по утрам, и когда они вместе возились в кухне – он в своих качельках, она – у плиты. Она рассказывала ему бесконечные истории о его отце, дедушках и бабушках, о рецептах блюд, которые готовила; Анжелина сочиняла для него сказки и все время напоминала малышу, какой он на самом деле умница, и красавец, и какой он милый, и что она его просто обожает. Возможно, пара месяцев такого восхищения – и у него разовьется непомерное самомнение, но Анжелину это нисколько не тревожило. Они даже как-то танцевали вместе под музыку Луи Прима.