Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Девлин Вайолет

Альв фыркнул.

— Я фейри, забыли? Я не могу солгать.

— Молчать и увиливать тебе это не мешает, — остывая, огрызнулся Фонзи.

— А еще он может снять проклятие.

Кевин застыл, поднял голову и посмотрел на альва с интересом.

— Я ничего не обещаю, — сказал Элфи, чувствуя, как по его спине ползет какое-то насекомое, — могу попробовать, но только если вы вернете мои крылья.

— И как нам это сделать? — серьезно спросил Кевин.

— Вам нужно пробраться в замок и найти девушку

по имени Этери. Она поможет.

На самом деле Элфи не был уверен, что Этери согласиться им помогать. Но если она хотела вернуться домой, (а, после нескольких дней, проведенных во дворце, любой захотел бы) ей придется отыскать его крылья.

— Чужестранка? — удивился Фонзи. А затем разозлился и пнул ближайший камень. — Нет! Я не собираюсь в этом участвовать!

— Авалона, — напомнил Элфи. Всадник поджал губы.

— Она в замке?

— Схватываешь на лету, — поглумился альв.

— Учти, — Фонзи склонился к нему и прошипел, — если ее там не будет, я убью тебя. И в этот раз никто не придет тебе на помощь.

Фейт содрогнулась, а Кевин взглянул на товарища с осуждением.

— В центре города вы увидите эшафот. Под ним есть тайный проход во дворец, — напоследок сказал Элфи. — Поторопитесь.

Его последняя надежда направилась в Карлеон.

Авалона

— Ты выглядишь изумительно.

От волнения Авалона мяла подол платья цвета лазури. Она не привыкла носить роскошные одежды. Платья, туфли, украшения не смогут защитить ее в случаи опасности. Но по настоятельной просьбе отца всадница позволила нарядить себя, словно куклу.

— Не бойся.

Авалона кивнула и вошла в помещение, в котором пахло фенолом и спиртом. В два ряда тянулись койки, заправленные накрахмаленным постельным бельем. Вдруг сладкий цветочный аромат перекрыл запах спирта. Авалона подняла голову. Это были розы. Алые, чтобы их, розы. Словно свежие пятна крови, они проросли на высоком потолке. В тот же миг Авалона поняла, что ненавидит алый цвет.

— Пошли, — отец встал рядом.

Выбросив из головы ненужные мысли, Авалона пересекла зал и остановилась у самой крайней койки. В один момент ее дыхание сбилось, а губы сжались в тонкую бесцветную нить.

На кровати спала женщина. Некогда короткие темные волосы отросли и теперь завивающимися прядями прикрывали ее грудь. Лицо, болезненно-бледное, как и всегда, оставалось спокойным. Неважно, спала она или бодрствовала, от нее исходило поразительное спокойствие и мягкость.

“Как же так?”,— промелькнула в голове мысль.

— Она нас слышит? — Авалона присела на краешек кровати и нашла руку матери. Пульс настолько медленный, что казалось, еще немного и ее сердце остановиться.

— Нет.

— Он же

обещал, — ее голос сорвался.

— Авалона, милая, король не обещал излечить маму, — хмурый голос отца застал ее врасплох. — Он сказал, что не даст ей умереть.

Авалона медленно встала с кровати и повернулась. Ее глаза метали искры, словно два скрещенных клинка.

— Я рисковала головой! Отправилась в империю на тринадцать лет, лишилась семьи! — с каждым словом решимость всадницы росла. — Сбежала из тюремных подвалов, выкрала королевскую реликвию! И для чего? Чтобы услышать: он не даст ей умереть?

Отец стиснул зубы, отводя взгляд.

— А ты заметил, как ловко король играет с формулировками? — вдруг спросила Авалона. — Его правление должно было ознаменовать новую эру.

— К чему ты ведешь? — прищурился рыцарь.

— Пророчество.

Уголки губ отца приподнялись, сформировав снисходительную улыбку.

— Это всего лишь сказки, милая.

— А вот и нет! — жарко возразила Авалона. — Истинный правитель Примории существует. И он здесь, в замке.

Мужчина бросил полный печали взгляд на Геру, мать Авалоны, и покачал головой.

— Твоя мама тоже верила, что наступит день, когда мы будем жить спокойно. Когда люди не будут боятся бесчинств фейри, а волшебные твари продолжат существовать в своем собственном мире. Когда два народа смогут ужиться вместе. Но этого не произошло. Король поддался распутным желаниям и даже не замечает, как альвы, не стесняясь, властвуют в Карлеоне.

Он не хотел ничего слышать, не хотел принять правду. И тогда в ее голове, словно яркая вспышка света, возникло воспоминание.

— А если я скажу, что смогу спасти маму?

Отец даже не посмотрел на нее.

— Котел Возрождения, который мне удалось украсть, — скороговоркой проговорила Авалона, — он спасет ее.

— Не спасет, — мужчина раздраженно махнул рукой. — Не знаю, что с ним сделали имперцы, но он бесполезен. Уже бесполезен.

— Как? — ее голос осип, а глаза расширились от удивления.

Этого просто не может быть, ведь ей удалось спастись. Выжить после пожара в Часовом Архиве. Если Котел все это время был неисправен, то… почему она все еще жива?

— Мама, она умрет, да? — безжизненным голосом спросила Авалона. Сухие глаза начало нестерпимо жечь.

Ответа она так и не получила. Авалона надела это платье только ради нее, заплела волосы, только чтобы увидеть ее улыбку. Все старания оказались бессмысленными. Гера больше не проснется.

Девушка наклонилась к матери. Ее волосы пахли пудровым шампунем. Авалона коснулась губами ее лба. Кожа Геры была ни холодной, ни горячей. Быстро отстранившись, всадница понеслась в сторону выхода. Грудную клетку сдавливал жар, а голова кружилась. Привалившись к стене, она выдохнула.