Апейрогон. Мертвое море
Шрифт:
53
В госпитале, где умирала Абир, Герцль – который быстро стянул кипу в коридоре – вспомнил одну строчку из бывших тюремных дней: «Есть ли надежда, что за этим отчаянием придет утешение?» Он стоял возле кровати Абир, склонив голову, прислушиваясь к усердной работе ее легких. Кислородная маска запотела от дыхания. Голова замотана бинтами.
Бассам подошел и встал рядом, их плечи почти соприкасались. Оба молчали. С того момента, как Бассам покинул тюрьму, прошло много лет.
Два года назад Бассам стал сооснователем организации «Борцы за мир». Герцль пришел на одно из собраний. Он был изумлен,
Сейчас дочь Бассама умирала на их глазах. По бокам от кровати горели красные огоньки, больничные аппараты издавали сигналы.
Герцль протянул руку и взял друга за плечо, кивком поприветствовал остальных людей, подошедших к краю кровати, включая Рами, его жену Нурит и их старшего сына Элика.
Покидая больницу, Герцль снова надел кипу на голову и направился в Еврейский университет вести математику у первокурсников.
54
Позже Герцль записал: Разделив смерть на жизнь, мы получим круг.
55
Когда кольцо надето на птицу, его регистрационный номер заносится в глобальную базу данных. После этой процедуры птица «закрепляется» за определенной страной: Норвегией, Польшей, Исландией, Египтом, Германией, Иорданией, Чадом, Йеменом, Словакией. Как будто теперь у них появилась своя родина.
Иногда орнитологи из Израиля и Палестины состязаются друг с другом за новую редкую птицу, замеченную в небе на границе между двумя странами: бронзовую кукушку, например, или авдотку.
Иногда, чтобы заманить птицу в свою паутинную сетку для кольцевания, они используют манок.
Особое разочарование для орнитолога – это поймать птицу, на которой уже есть кольцо.
56
Когда Тарек работал в лесу, занося птиц в каталог, он чувствовал, как на груди скользят по цепочке прохладные кольца овсянок.
57
У певчих птиц необычный крик: смесь предупредительных и призывных сигналов.
58
Первые собрания «Борцов за мир» проходили в сосновом бору отеля «Эверест» в Бейт-Джале, в зоне «Б», на противоположной стороне холма от станции кольцевания.
Обе стороны встретились в ресторане на вершине. Они взволнованно пожали друг другу руки и поздоровались на английском.
В комнате стояло два больших дивана, длинный стол и восемь красных стульев. Никто не осмеливался первым присесть на диван. Они заняли места за столом с противоположных сторон. Любые слова, которыми они могли обратиться друг к другу – мусульманин, араб, христианин, еврей, солдат, террорист, борец, жертва, оккупант, оккупированный – могли обречь все на провал.
Всего собралось одиннадцать человек: четыре палестинца, семь израильтян. Израильтяне вытащили батареи из своих телефонов, положили их на стол. Так безопаснее. Никогда не знаешь, кто может подслушивать, сказали они. Палестинцы переглянулись и сделали то же самое.
Сперва зашел разговор о погоде. Потом о том, кто как переехал через посты. По каким дорогам, поворотам, круговым разворотам, красным указателям добирались. Для одних и тех же районов, через которые они ехали, использовались разные названия, одни и те же улицы произносились по-разному. Израильтяне рассказали, что удивлены, с какой легкостью у них получилось сюда приехать:
Разговор снова вернулся к погоде: влажно, жарко, необычно ясное небо.
Палестинцы пили кофе, израильтяне – газированную воду. Все палестинцы курили сигареты. У израильтян – только двое. Вынесли блюдца с оливками. Сыр. Долму. Фирменным блюдом ресторана был голубь: его никто не заказал.
Прошел час. Израильтяне положили локти на стол. Один из них стал рассказывать, что был пилотом. Другой – парашютистом. Третий большую часть службы был капитаном КПП Каландия. Они находились на военной службе, да, но начали возражать: против оккупации, унижений, убийств, пыток. Бассам сидел в ступоре. Он никогда не слышал, чтобы израильтяне использовали такие слова. Он был уверен, что они выполняют какую-то операцию. Шпионские игры, скрытые наблюдения, тайные маневры. Его смутило, что один из них, Йехуда, был похож на поселенца. Крупный такой, в очках, с длинной бородой. На его волосах даже отпечаталась кипа. Йехуда был офицером в Хевроне. Он, как он выразился, пересмотрел свои взгляды на призыв, военные операции, на все эти разговоры о моральной армии. Бассам отклонился назад и оскалился. Почему они используют такой очевидный прием? Что это за издевательство? Может, задумался он, это двойной, тройной блеф: гипнотизирующие многоходовки – конек израильтян, это их театр, беспощадный и продуманный до мелочей.
Солнце зашло за горизонт над холмами. Один израильтянин предложил заплатить за обед, но Бассам мягко положил ладонь на его локоть и взял счет.
– Палестинское гостеприимство, – сказал он.
– Что вы, прошу вас. Позвольте мне.
– Это мой дом.
Израильтянин кивнул, склонил голову, побледнел. Обе группы пожали друг другу руки на прощание. Бассам был уверен, что больше они никогда не увидятся.
В тот же вечер он забил в поисковике их имена. Вишницер. Алон. Саул. Они использовали те же слова в блогах, которые он нашел в интернете: бесчеловечно, пытка, сожаление, оккупация. Он закрыл вкладки, перезапустил поисковик на всякий случай: возможно, ему в компьютер кто-то залез. Они все могут. Он посмотрел снова. Слова снова были там. Он написал Вишницеру сообщение, что готов встретиться с ними еще раз.
Несколько дней спустя они обедали в «Эвересте». Два израильтянина заказали голубей. Кто-то предложил тост. Бассам поднял свой стакан с водой.
Постепенно до Бассама дошло, что единственной объединяющей их вещью было то, что когда-то и та, и другая стороны хотели убить людей, которых никогда не знали.
Когда он произнес это вслух, по столу прошла волна согласия: один за другим кивали, атмосфера разрядилась еще больше. Пробежала дрожь. Моя жена Сальва, моя дочь Абир, мой сын Мухаммед. Потом на противоположной стороне стола: моя дочь Рахель, мой дедушка Хаим, мой дядя Йозеф.
Настолько простая мысль, что Бассам недоумевал, почему так долго ее не замечал: у них же есть свои семьи, судьбы, тени.
Спустя два часа они протянули друг другу руки, пожали, пообещали приехать на третью встречу. Некоторые израильтяне выразили обеспокоенность по поводу обратной дороги: если они по ошибке заедут в зону «А», что будет тогда?
– Не волнуйтесь, – сказал Бассам, – езжайте сзади, я покажу вам дорогу, просто следуйте за мной.
Израильтяне нервно засмеялись.
– Я серьезно. Если будут какие-то вопросы, я со всем разберусь. Я нажму на тормоза три раза, поеду направо, вы – налево.