Апгрейд. Первый отряд
Шрифт:
— Я люблю тебя. — бросил я, в порыве страсти.
Она выгнулась дугой под моим телом.
После, я крепко заснул в еe объятиях, наслаждаясь металлическим привкусом похоти, на своих губах.
Под утро, я проснулся от удушающего запаха дыма. В ужасе распахнув глаза, я тут же подскочил. Всё окружающее меня убранство, сейчас нещадно полыхало. Огонь сжирал сухую древесину за считанные секунды.
— Вероника! — заорал я, давясь кашлем. Но её нигде не было, винтовки тоже.
Мгновенно надел армейские берцы, даже не зашнуровываясь, на это тупо не было времени. Взял все свои шмотки в охапку
Не знаю, сколько именно я пролежал лицом в землю, но солнце уже успело взойти. Я перевернулся на спину, весенняя грязь была холодной, и не слабо успокаивала ожоги на моём теле. Избушка всё так же горела, но уже не так интенсивно. Я кое-как встал на колени, нащупывая одежду. Когда наконец выудил из лужи искомое, уже ничего не боясь, плюхнулся голым задом в жидкую грязь. Стянул ботинки, им конечно тоже досталось, резина на подошве чуть оплавилась, шнурки подкоптились, кожа кое-где треснула, а в остальном как новенькие.
— Умеют же делать. — хмыкнул я, осознавая, что это единственный плюс, из всей сложившейся ситуации.
С трудом натянул мокрые штаны, кожаный ремень кстати тоже сохранился. Затем майку и куртку.
Сначала хотел дождаться пока домик догорит, чтобы порыться на пепелище, поискать винтовку и труп Вероники. Мертвец, что вышел из леса с противоположной от меня стороны, заставил меня вспомнить о том, что я безоружен. У меня ни огнестрела, ни ножа. Как бы сказал Ярый, ни говна, ни ложки. Тьфу ты, опять он. Задрал.
Я начал осматриваться в поисках хоть какого-нибудь оружия. Например, увесистый булыжник сейчас бы отлично мне подошёл. Каково же было моё удивление, когда я обнаружил коробок спичек на земле.
— Тварь. — прошипел сквозь зубы я.
Я тихим шагом, на ватных ногах, побрeл туда, где должен быть лагерь Вероники. Сзади, что-то хрустнуло и я, заново научившись, пользоваться ногами, сломя голову побежал глубже в лес. Это я с оружием в руках самый сильный и смелый, сейчас же, меня можно санной тряпкой прибить.
Господи, что я скажу своим? Где я шлялся, где проебал оружие.
Нет, без винтовки не вернусь. Всe ровно убьют, а так хоть сам убьюсь. Не могла же она уйти далеко, хотя кто еe знает.
Я шeл тихо, с пятки на носок, чтобы ни одна ветка меня не выдала. Надежда уже почти покинула меня. Хотелось есть и пить, а ещё всё тело зудело и пылало. Ближе к вечеру, когда начало темнеть, я наконец увидел огоньки вдалеке.
Около десятка людей сидели у небольшого костра, среди них была и Вероника. Головокружительно пахло мясом на огне. И как только звери ещe не набежали? Я облизнул губы. Люди, ни капли не боясь, что их найдут, весело смеялись и громко разговаривали.
— Ну ка дочка, покажи нам ещe раз свою находку. — бородатый, огромных мужик хлопнул мою Веронику по плечу.
Она весело спрыгнула с бревна и заплясала, вертя перед собой, моей винтовкой.
Я сжал зубы до противного скрипа.
— Ох уж эти вояки, тупые бараны. —
Я был готов прямо сейчас выбраться из своего укрытия и набить ему морду, но нельзя, по крайней мере, не сейчас. План был прост, дождаться пока они уснут и удавить их всех. Потому я ждал, сидя в траве. К тому же, не зря я валялся в грязи, теперь у меня есть отличный камуфляж.
Люди плясали у костра, громко смеялись, пели песни и жрали мясо. Неужели не боятся ни кого? Странные они какие-то, и мясо у них странное. Никак не пойму, из какого зверя шашлыки. Живот заурчал, ну бросьте хоть кусочек сюда. Я тут с голоду подыхаю, а они веселятся. Я уже стал засыпать, когда смех и песни смолкли. Тогда, в лесной тишине раздался слабый стон. Некоторые уже стали расходиться по палаткам, у костра остались лишь Вероника с её отцом.
— А с этим что? — спросила девушка, указав куда-то, себе под ноги.
Я не видел что там, но вставать с насиженного укрытия, не решился.
— Твоя очередь убирать объедки со стола. — хмыкнул отец и направился в свою палатку.
Девушка взяла нож и коротким движением, прекратила стоны существа. Она вздохнула и потащила кровавое месиво прочь из лагеря. В горле застыл ком. Это был истерзанный, человеческий труп. Пока она его тащила, глаза мертвеца таращились на меня, поблeскивая огоньками костра. Мои руки задрожали, а лицо исказила гримаса ужаса. Она скинула труп в овраг всего в трeх метрах от меня. И веселым шагом, приплясывая, пошла назад. Мертвец не сводил с меня глаз. У него не было конечностей, так что если оживёт, то вряд ли доползёт до меня. Несмотря на это, я хотел закричать, хотел сбежать. Обратно на базу, к людям, к тем кто не жрeт человеческое мясо. Покинуть и навсегда забыть лагерь каннибалов. Но я не мог. Мышцы окаменели, не давая даже подняться. Взгляд мертвеца будто не отпускал меня. Я с силой закрыл собственные глаза, но я знал, в трeх метрах от меня он лежит и ждeт, когда я наконец встану и отомщу за него. За всех тех, кого эти твари приготовили на ужин.
Прошла наверное целая вечность, когда я открыл глаза. Мертвец был на месте, а костeр давно погас. Они даже не ставили часовых, хотя, возможно он где-то прячется. Я встал, суставы ломило от боли, по всему телу проскочили мурашки, но я наконец сделал шаг, затем второй и третий. Шeл тихо, но уверенно. Часовых действительно не было. Поднял с земли нож, брошенный Вероникой, и залез в первую палатку, две женщины, две перерезанные глотки. Следующая палатка, ещe одна, и ещё. В предпоследней палатке храпел папа Вероники. Да уж, не думал я, что знакомство с отцом девушки, происходит именно так.
— Ты кто? — успел спросить он, перед тем, как я вогнал лезвие ножа ему в висок.
Так, я неспешно дошeл до последней. В ней тихо сопел мужик, что целовал мою Веронику и сама Вероника. Мужик умер первым, он не был мне интересен. Вероника распахнула глаза и с ужасом уставилась на меня. Моя одежда, с высохшей на ней грязью, давно пропиталась кровью, лицо тоже было вымазано ей. Девушка истошно кричала, когда я вытаскивал еe на улицу, намотав на кулак, рыжие пряди. Я швырнул еe, в ещe горячее костровище, она закричала вновь, выползая на траву.