Апофеоз
Шрифт:
– Ты еще святого Машибухера позови! – задрожал от смеха Ильтокелли. – Ну и чепухой же ты занимаешься, кхе-хе-хе!..
Оксатти чуть заметно сгорбился. Воодушевление с его лица спало. Он встретился с холодным взглядом Оопсана, посмотрел в насмешливые глаза Лунарды и черствые – Акк-Ва, посмотрел на безразлично пожирающего курицу Мородо – и вздохнул. В его проект здесь по-прежнему не верят.
Но по крайней мере не мешают – и на этом уже спасибо.
– Продолжайте работу, мэтр Оксатти, - велел Оопсан. – Теперь вы, мэтр Ильтокелли. Ваш проект?..
– Уже завершен, -
– Почему ты все время смеешься? – осведомилась Лунарда. – У тебя на плече сидит невидимый для нас бушук и рассказывает неприличные анекдоты?
– Да! – расплылся в ухмылке Ильтокелли. – Про всех вас! Особенно про тебя!
– Отложим шутки, - потер виски Оопсан. – Подробнее про ваш проект, мэтр Ильтокелли. Насколько велики дальность и радиус поражения? На данный момент.
– Дальность, дальность... не очень пока, - честно признал Ильтокелли. – Но до соседней провинции добьет. Хотя подвижки есть – доработаю, будет бить и через океан, хе-хе. А радиус поражения... город накрыть можно. Не очень большой.
– Ох, - чуть слышно произнес Оксатти.
– И я подумываю о крупной версии, - засверкали глаза Ильтокелли. – Тоже чакровзрыватель, но... представьте себе его большим... очень, очень большим, ке-хе-хе!.. Таким большим, что сумеет облучать целые континенты!..
– Зачем?! – не выдержал Оксатти, вскакивая с кресла.
– Не знаю, - поковырял в ухе Ильтокелли. – Мне пришла идея, я ее осуществил. Хе-хе-хе.
– Мэтр Оксатти, сядьте, - попросил Оопсан.
– Я... я не согласен! – заявил Оксатти. – Мы не имеем права применять такое страшное оружие!
– Мы и не станем его применять, - сухо сказал Оопсан. – Мы создаем его не для применения, а для сдерживания. Если у нас в наличии будет средство гарантированного уничтожения, никто не осмелится начать военные действия. А если они все-таки начнутся – мы сможем прекратить их, просто пригрозив применить... как вы хотите назвать этот гигантский чакровзрыватель, мэтр Ильтокелли?
– Еще не придумал, хе-хе-хе!..
– Это будет настоящий апофеоз смертоубийства... – прошептал Оксатти. – Это уничтожит все, что создал Бриар...
– Это разделители пытаются уничтожить все, что создал Бриар, - отрезал Оопсан. – А мы пытаемся это спасти.
Глава 38
Искатели Криабала даже не пытались сопротивляться. Пока Жандармы влекли их к своему владыке, Фырдуз украдкой прочел Умиротворение Стражи Мертвых, но даже этого оказалось недостаточно. Вехот сказал правду.
В комментариях к заклинанию об этом, впрочем, тоже предупреждалось. Говорилось, что на Жандармов Умиротворение Стражи Мертвых действует только если они не видят в тебе преступника, а просто преследуют, как подозрительное лицо. Если же у них уже есть на тебя ориентировка – хоть
В отличие от того же маридиака, у Жандармов нет ни желаний, ни страстей. Ими становятся духи невообразимой древности – проведшие в Шиассе десятки тысячелетий и истершиеся до полной бесформенности, но все же сберегшие какой-то стержень. Они не помнят своих имен, не помнят, кем были раньше, не испытывают чувств и даже мыслят исключительно о работе, которую выполняют. Жандарма невозможно подкупить, умаслить или напугать – взяв след, они с него уже не сходят.
Горе духу, преступившему законы Шиасса!
– Насколько они сложные? – спросил Мектиг, с подозрением разглядывая быстро сменяющиеся пейзажи. Они шли с вроде бы обычной скоростью, но вокруг все мелькало, будто пролистывали книжные страницы.
– Неустановленный класс, - ответила Джиданна. – Их ни разу не наблюдали вне Шиасса, так что для живых не опасны... наверное. Вот пока мы здесь... мы же сейчас почти что духи...
– Но мы же все-таки не духи, дочь моя? – с беспокойством осведомился Дрекозиус. – Меня не перестает волновать этот вопрос, должен признаться. Нас сейчас окружают безусловные призраки, но они кажутся нам твердыми и настоящими, и сам Шиасс тоже кажется твердым и настоящим, хотя он весь суть дымка, наваждение. Мы тоже призраки?..
– Нет, мы по-прежнему живые, - безразлично сказала Джиданна. – Просто в призрачный мир нельзя войти во плоти, поэтому мы немного... обесплотились. Но это временно, мы не умерли. Волшебники часто так делают – уходят в Тень или Астрал, временно становятся бесплотными. Просто не забывайте, что во время этого нельзя ничего есть... и вообще вводить внутрь себя. Тогда процесс может стать необратимым.
Этим разговором искатели Криабала отвлекали себя от скверных мыслей. Даже Мектиг слегка осунулся, а на Фырдузе и вовсе лица не было. Один только Плацента хмыкал, фыркал, сплевывал и вообще выглядел так, словно ему море по колено.
Ассантея помалкивала. Жандармы схватили и ее тоже, причем к ней отнеслись особенно строго. Стоило ей чуть податься в сторону, сделать один не совсем стройный шаг – и ее окутывало серым туманом. Один Жандарм постоянно был рядом с ней, пока два других конвоировали остальных пятерых.
Никто не знал, как далеко от Хиарда до Танатополиса, столицы Шиасса. В мире духов расстояния измеряются и воспринимаются совсем иначе. Но если судить по тому, сколько воздаятов успело пронестись мимо – Жандармы протащили арестованных через половину царства мертвых.
Воздаяты. Искатели Криабала вволю навидались их в свое первое посещение Шиасса. Тогда те были пугающими... и ничуть с тех пор не изменились. Сложно привыкнуть к местам, где вечную вечность мучают тех, кто нагрешил при жизни. Тем более, что двух одинаковых воздаятов в Шиассе не найти – для каждой провинности свой, особенный.
– Нас отправят в один из них? – робко спросил Фырдуз. – Для такой провинности вообще есть воздаят?
Ему не ответили. Искатели Криабала и Ассантея сами хотели бы это знать, а Жандармы не издали ни звука с момента ареста.