Апофеоз
Шрифт:
В небо уже устремились бесконечные черные пики Танатополиса. Здесь Жандармы замедлили ход и стало возможно различать других духов и прочие мелкие детали. Но они по-прежнему не давали остановиться хоть на секунду, заговорить с кем-нибудь, даже просто рассмотреть что-то внимательней.
И так их тащили по черным улицам, пока не довели до огромного здания с двумя стражами-маридиаками. Суд Мертвых, самое страшное место в Шиассе. Здесь вскрывают всю биографию новых духов, отсюда их распределяют по воздаятам или, в редких случаях, выпускают на свободу.
Но
Если бы искателей Криабала раньше спросили, хотят ли они встретиться с кем-то из богов и если да, то с кем, все ответили бы по-разному. Мектигу, например, всегда хотелось посмотреть в глаза Энзирису, богу войны. Фырдуз лелеял мечту однажды увидеть Гушима, бога подземелий. Плацента перед сном иногда размышлял о Лилейне, богине любви.
Но лично встретиться с Савромортом не хотел никто.
В полутемном пустом зале было холодней, чем на острове Хумугишиш. До этого все думали, что если ты бесплотный, то замерзнуть нельзя... оказалось, что еще как можно! Искатели Криабала невольно сгрудились потеснее, с робостью глядя на владыку Шиасса.
Он не шевелился. На гигантском каменном троне сидел облаченный в черный балахон старик. К плечам ниспадали седые волосы, а вместо лица был голый череп. И что-то подсказывало, что смотреть в эти пустые глазницы нельзя ни в коем случае, но взгляд все равно сам собой пытался их найти...
Здесь не было стражи. Не было прислужников. Зачем это все богу, кроме как для антуража? Если верить Ктаве, верить третьей главе Преданий Мертвых, в Сальване царит вечное празднество, и каждый бог или богиня там окружен пышной свитой.
Но бог смерти не придавал значения этой мишуре. Даже Жандармы были ему скорее инструментами, чем подручными. Духи-руки, духи-очи, они почти не имели собственного разумения, лишь верно исполняя волю Савроморта.
– Я знаю ваши имена, - разомкнул костяные челюсти Седой Мертвец. – Ассантея. Дрекозиус. Фырдуз. Мектиг. Плацента. Джиданна. Вы живые. Но вы нарушили заповеданное богами и природой и пересекли границу мира мертвых.
– Я не пересекала, - осторожно заметила Ассантея.
– Ты совершила проступок куда хуже, и о тебе сейчас речи нет. Остальные же... вы нарушили границу жизни и смерти, причем уже не в первый раз. Вы без разрешения проникли в тюрьму богов. И что самое худшее – вы освободили одну из узниц. Вам есть, чем оправдаться?
Даже Дрекозиус в этот раз не находил, что сказать. У него заплетался язык. Он страшился, что Савроморт заглянет ему в душу и увидит, насколько мало там богобоязненности. Насколько редко он сам делал то, к чему всю жизнь призывал других.
– Вам есть, чем оправдаться? – повторил Савроморт, чуть вскидывая два пальца.
Не голые костяшки. Если не считать содранной с лица кожи, владыка мертвых выглядел как обычный человек. Но на кончиках его пальцев загорелись синие искры – и все
– Д-да, есть... – все-таки набрался смелости Дрекозиус. – Мы... если будет мне позволено молвить, о Череполикий...
– Я уже позволил. Я задал прямой вопрос.
– Д-да, к-конечно, к-конечно... Так вот, у нас все-таки есть одно оправдание... хотя не то чтобы оправдание, а просто объяснение... причина...
– Не мямли. Я бы удивился, если бы вы туда сунулись без причин.
– Да-да... Просто... дело в том... вы же не хотите, чтобы у вас тут в ближайшее время случилось небольшое перенаселение... ну так... понимаете...
– Грядет конец света, - пробасил Мектиг.
– Конец света? – повернул к нему череп Савроморт. – Я бы знал. Какое локальное бедствие вы опять называете концом света?
– Ну, понимаете... – промямлил Дрекозиус. – Антикатисто... вы о нем слышали, возможно?.. Чтобы уничтожить всех волшебников, он пытается найти Апофеоз... о нем вы ведь тоже слышали?..
– На Парифате немногим более миллиона волшебников, - равнодушно произнес Савроморт. – Это не перенаселение. Шиасс такого даже не заметит.
– А вот мы очень даже заметим! Нам будет их не хватать!
– Да, особенно мне... – пробормотала Джиданна. – Я еще слишком молода, чтобы умирать...
– Это решать мне, а не тебе, - обратил к ней пустые глазницы Савроморт. – Но я понял ваши мотивы. Они не смягчают вашей вины, но я учту ваши благие намерения. Однако это объясняет только ваше прибытие сюда и проникновение в Хиард. Это не объясняет освобождения узницы. Чем вы можете оправдать этот проступок?
– Она нас вынудила, - сказал Мектиг.
– Он врет, они сами согласились, - быстро заявила Ассантея.
– Ты сказала, что...
– Замолчите, - вскинул руку Савроморт. – Я бог мертвых. Я вижу, кто врет, а кто говорит правду.
– Но если бы она рассказала Хиротаросу и Дормадосу, что у нас есть, они бы вырвались... – заискивающе произнес Дрекозиус. – Убили бы нас и освободились... Возможно, освободили бы всех, кто заключен в Хиарде... Мы посчитали, что освобождение одной сравнительно безвинной демоницы – меньшее из зол, о Череполикий... К тому же мы рассчитывали, что в случае беды твоя верная стража сумеет позаботиться о ней... воротить ее обратно в Хиард...
– Я бог мертвых, - бесстрастно повторил Савроморт. – Не лги мне о своих истинных мотивах. После смерти тебя ожидает Яма Червей.
Дрекозиус в ужасе сглотнул. А Плацента довольно гыгыкнул и с удовольствием произнес:
– Да он постоянно звездит, тля. Всю дорогу страдаем от этого жирного глиномеса, ярыть.
– Извините!.. – вдруг стало обидно Дрекозиусу. – Я, конечно, не всегда выражаюсь в абсолютно буквальном смысле, но, кажется, я не давал повода заподозрить себя во лжи вам, мои верные друзья! Если я когда и искажал самую малость действительное положение вещей, то исключительно во благо! На пользу общему делу, во славу богов и на радость каждого из вас!