Апофеоз
Шрифт:
Дородная женщина сейчас выглядела воинственно: на ней был чуть ли не полные кожаные доспехи с заклёпками, на голове такой же кожаный шлем, а в руке она сжимала копьё с широким лезвием. Бородатый кузнец по-прежнему был в кожаном переднике, разве что на поясе у него болтался отнюдь не кузнечный молот. У культистов под балахонами тоже угадывались доспехи и оружие, а в старике я тут же почувствовал магию — амулет на его шее был настоящим.
Пока мы подходили, женщина нашла взглядом Вока, а потом во все глаза смотрела только на меня. Не успел никто и слова сказать, как она воткнула своё копьё в землю, заломила руки и бросилась ко мне.
— Безымянный!
Женщина налетела на меня и обняла, я неловко передал посох Гильту и тоже попытался обнять её и погладить по голове, но, наткнувшись на шлем, понял бесперспективность этой затеи и просто ласково похлопал её по спине.
— Живой, Марта, живой… Я не знал о случившемся… заглянул к вам, хотел с друзьями познакомить, а там… Сразу же бросился вас искать…
Все присутствующие тактично молчали, пока я успокаивал Марту, хотя, надо заметить, она достаточно быстро пришла в себя и смущённо от меня отстранилась. Пемир улыбнулся и подмигнул мне, когда я поймал его взгляд. Вперёд выступил старик с посохом, наверняка это был тот самый колдун — лидер местных культистов.
— Добро пожаловать, Вестник! — несмотря на кажущуюся дряхлость, голос у него был полон силы. — Я слышал шёпот Смерти о том, что ты можешь прийти, и мы готовы! Располагай нами во славу Древних Богов!
Пока я пытался сообразить, как мне следует на это реагировать, все культисты бахнулись передо мной на колени и уткнулись головами в траву. Люди смотрели на всё это с недоумением, некоторые, как Вок, даже с испугом. Я успел увидеть, что мокрые глаза Марты сияли каким-то непонятным торжеством, граничащим с фанатизмом. Я протянул руку, и Гильт вернул мне посох.
— А ну встаньте немедленно, остолопы! — зло прикрикнул на своих старик и ударил посохом оземь, после чего от этой скрюченной палки прокатилась осязаемая звуковая волна. — Моран учит нас, что все мы равны перед ликом Смерти… сколько раз повторять вам, что своим этим раболепием вместо уважения вы оскорбляете одарённых силой. Не позорьте меня!!!
Пристыженные культисты поспешили подняться, лица многих из них были залиты краской. Далее скрываться не оставалось уже никакого смысла, так что я шагнул к старику.
— Спасибо, что спасли беженцев из Ансурака, — я склонил перед стариком голову. — Эти люди пострадали по моей вине… вы же помогли уберечь хоть кого-то их них.
— Не стоит благодарности, — ответил колдун. — Братья предвидели подобный исход и действовали бы так же, даже если бы ты не заглянул в Ансурак. Больше тебе скажу… вполне вероятно, что войска отыгрались бы на каторжанах, даже будь ты совершенно ни при чём.
— Я привёл с собой ещё беженцев, — я принял объяснение старика, хоть и не был с ним до конца согласен, посчитав, что лучше будет перейти на другую требующую внимания проблему. — Они подняли восстание на Канзарских шахтах и смогли вырвать у господ свою свободу! Это лидер шахтёров — Марек Стойкий, — я повернулся и указал посохом на здоровяка.
Марек шагнул вперёд и тоже склонил голову перед стариком, держа, однако, спину прямо. Колдун хотел было что-то сказать, но его прервал протяжный женский стон.
Все снова посмотрели на Марту. Её лицо побледнело, глаза были широко распахнуты, губы дрожали, и она медленно, будто в каком-то трансе, шла к лидеру шахтёров, вытянув вперёд руку, точно слепая.
— Не может быть… Марек, кровинушка… — глухие слова вырывались из её уст словно сами собой.
Подойдя к здоровяку,
— Марта? Земляной гвоздик? — прошептал он.
От этих его слов Марту словно прорвало и она зарыдала, горько и отчаянно, уронив голову ему на грудь, и так они и застыли, словно не было у них сил ни двигаться, ни даже поднять руки, чтобы обнять друг друга.
Глава 11
Первым пришёл в себя старик. Он деликатно прокашлялся и заметил:
— Думаю, нам надо дать им время побыть наедине друг с другом. Братья покажут подготовленные для людей места, — он махнул рукой культистам, и те тут же пригласили шахтёров следовать за ними внутрь лагеря, — и пока они устраиваются, мы с Вестником успеем перемолвиться парой слов.
— Согласен, — кивнул я, и мы отошли к краю поляны.
Гур, видя состояние лидера, принял командование на себя. Очевидно, он тоже пользовался среди повстанцев непререкаемым авторитетом, так как слушались его беспрекословно. Шахтёры обтекали стоящую посреди поляны пару, не желая беспокоить, и я не услышал не то что шуточек, обычных подобным обстоятельствам, но они даже говорить старались вполголоса. Многие смотрели на замерших друг перед другом пожилых уже людей с откровенной завистью давно потерявших своих женщин мужчин, а иные даже утирали украдкой слёзы.
Эльфы отошли вместе с нами к краю поляны, но, в отличие от Гильта, который всегда был рядом со мной, остановились чуть поодаль. Повернувшись к старику, я заметил, как Пемир подошёл к Марте и осторожно прикоснулся к её плечу, тем самым выведя из ступора. Она зарделась, и она и Марек стали озираться по сторонам, увидели нас на краю поляны, но, находясь посреди людского потока, остались на месте, поскольку к нам пришлось бы продираться сквозь толпу. Пемир что-то сказал им, они кивнули в ответ, и все трое направились в лагерь вслед за остальными.
— Какие у вас планы, Вестник? — старик кивком головы поблагодарил эльфов за тактичность и бросил понимающий взгляд на дварфа. — Вас интересовала судьба выживших; куда вы направитесь теперь, когда узнали, что с ними всё в порядке?
— Я предполагал вернуться в Первохрам, — ответил я. — Возможно, заберу кого-нибудь с собой… Сколько у вас людей?
— Готовых к бою шесть отрядов по шесть человек в каждом, плюс я и мои девять ребят, — быстро ответил колдун. — Беженцы тоже рвутся в бой… но об этом вам лучше расскажет Марта, она стала их негласным лидером. Даже организовала ежедневные тренировки и сама машет копьём наравне со всеми, — он улыбнулся. — Что касается других моих людей, это ещё 32 человека… Правда, нас так много, потому что, пока я ждал вас, ко мне присоединились все ячейки с этой части леса. Однако все остальные повинуются шёпоту Смерти и стекаются к вновь осквернённым руинам Первохрама. Войска саэлин, выступившие из Экранда, добрались до них и, не считаясь с потерями, пробились к самому алтарю… Они потеряли больше трети войска погибшими, а если считать ещё и раненых, то и добрую половину. Но, кроме повторного осквернения руин, ничего не добились, именно поэтому наверняка отыгрались бы на каторжниках в любом случае, даже если те были бы совсем ни в чём не виноваты.