Апокалипсис 2
Шрифт:
— Ой, не волнуйтесь о моём неопознанном. Я просто человек в человеческом теле. Но ещё мгновение, и я выпорхну на волю, как бабочка, закованная в кокон.
— Ладно, предположим, что Макс просто мало поспал. Ты как? Сегодня всё в силе? — Спросила меня девушка.
— Саморазумеется. Сила это наше проявление истинных возможностей, и мы обязаны держать свои обещания.
— Ладно, дебик, тогда встречаемся после обеда! — Алёна чмокнула меня в щёчку и упорхала в закат.
— Макс, вот скажи, ты идиот? — Спросил меня презренный Алексей. — Ладно, при
— Одна потеря зарождает лишь новые находки. — Ответил я.
— Ой, пошёл в пизду, говноед ссанный! — Заключил презренный Алексей и поспешил наверх на предстоящую пару.
* * *
Я и не заметил, как учёба закончилась. В моём аквариуме мыслей бытия я внезапно ощутил чью-то руку, а затем и увидел знакомые тёмные косы, порхнувшие передо мной, как крылья величественной жар-птицы.
— Ну, Максим? Ты всё ещё дурачишься?
— Ну, как сказать. Дурачество есть самовыражение и…
— Так, т-с-с-с. — Алёна приложила свой милый пальчик к моим губам. — Поехали уже! И если продолжишь такое говорить, то я точно шибану по твоей тумбочке. Я не шучу.
— Юмор даёт нам познание о деталях, не ведомых печальному разуму, а шутки…
— Я поняла, поняла… — Тяжело вздохнула девушка и потянула меня за собой наружу.
На улице было холодно. Я даже представил на мгновение, что сейчас мог бы оказаться в приямке, как страдалица Лия, и провести там целую ночь. Это было ужасно и жутко. Судьба бывает беспощадна к людям, проявляющим милосердие.
Думаете, я так и нёс эту хуйню дальше? Именно! Всю нашу поездку говорила Алёна, а когда же мне хватало мозгов вставить слово, то было это настолько отрешено от реальности и пропитанно философией до каждого звука, что я чувствовал, хоть и слегка, что дама теряет ко мне интерес. По пути до дома, Алёна не выдержала и всё же хлопнула меня по башке. Удивительно, но удар немного привёл меня в сознание.
— Вообще-то больно! — Заметил обиженно я.
— А вообще-то не фиг вести себя, как придурок! Захочу послушать философию, зайду на факультет философии. Уверена, что там все такие же мудаки и говорят, как мудаки.
— Знавал я одну бабу, которая училась на факультете философии… — Начал я.
— И что?
— Она себе цвет глаз на фиолетовый изменила при помощи операции.
— Что и требовалось доказать! Там, к слову, от колорлазера можно ослепнуть на всю жизнь! Лия хотела себе глаза сделать красными. Но после того, как я ей долбанула, посильнее, чем тебе, решила, что линзы будут полезнее.
— Но у неё сейчас не красные глаза. — Заметил я
— Конечно. Потому что она поносила линзы пару месяцев и забила. А прикинь, если бы цвет такой и остался. Дура тупая!
— Ладно тебе. Нормальная у тебя сестра.
— Нормальная, но с небольшими умственными отклонениями! — Алёна весело хихикнула и открыла дверь.
С порога нас встретил Офаним, который мявкнул
Мне вновь предложили кофе и даже прямым текстом сказали, что если захочу, то могу не спрашивая идти и делать его сам. Достаточно нажать на одну кнопочку.
Алёна наложила корма котёнку, а затем пошла переодеваться. А я же остался сидеть на кухне перед чашкой вкуснейшего кофе и слушать, как чавкает белое пушистое чудище.
Сейчас при небольшом прояснении рассудка, я думал о том, как мы сегодня будем сосаться с Алёной. Нет, меня это не пугало, но и не радовало. Мне было нейтрально. Будет и будет. Главное, не слить себе в штаны.
Староста вновь надела маечку, прекрасную полосатую, но на этот раз в широкие розовые и белые полоски. При этом её верхушки прекрасных грудей опять пытались всевозможными способами выпрыгнуть наружу.
— Ты любишь полосатые вещи? — Спросил я.
— Ты так судишь по одной моей майке?
— В прошлый раз ты была в другой майке, и она тоже была полосатая.
— Ого! А ты помнишь, какого она была цвета?
— Белые и голубые полоски, не такие широкие, как на этой, но и не сильно тонкие. Плюс там были тонкие голубые лямочки, и строчки в области грудной клетки.
— Грудной клетки? Или сисек? Ты меня не пугай, а то я подумаю, что ты клон. Настоящий Макс сказал бы «сисек» и не стал бы церемониться со мной! Но это очень мило, видеть тебя таким! — Алёна лучезарно улыбнулась. — И да, ты очень внимательный. Я действительно очень люблю полосатые вещи. У меня ещё есть красивое платье в чёрную и алую полоски, есть лонгслив в чёрно-белом окрасе, даже шарф мой любимый был полосатый, но я его посеяла!
— Какая трагичная история! И где ты его посеяла?
— В универе! Засунула в рукав куртки, когда сдавала в гардероб. А на выходе стала одеваться и поняла, что шарфа нет. Я очень грустила. У тебя нет любимых вещей?
— Супер-эластичная резиновая вагина, наверное. Но это наша общая любимая вещь с Лёхой, её мы используем по очереди. — Я внезапно понял, что должен пошло пошутить в своём стиле, чтобы скрасить весь тот бред, что нёс сегодня. И хоть мне этого совсем не хотелось, но я выжал из себя эти слова, как лимон выжимают в чай.
— Ха-ха! Вот теперь я тебя узнаю! Хотя ты по-прежнему очень тихий и сдержанный. Не знаю, что с тобой, но надеюсь, что это пройдёт. Ведь ты мне нравишься именно таким ебанутым!
— Надеюсь, что пройдёт.
— Ну, что, пошли заниматься мат. статистикой? — Предложила девушка.
— Да, потопали. — Кивнул я, допил кофе и поставил кружку в мойку.
Мы реально занимались курсачём. Сидели, наверное, час или даже полтора, я не знаю, я потерял счёт времени. Алёна не подавала мне вообще никаких намёков на то, что желает забить на эту хуйню и мечтает начать сосаться. Нет, я не жалел этого. Мне сейчас это было и не нужно, просто было очень странно, и я немного волновался, как бы девушка не засомневалась во мне после моей философской хуйни.