Апокалипсис местного значения
Шрифт:
— Успокойся, Сергей. Всё ты правильно сосчитал, — усмехнулся шеф. — Да, полковнику Знами-
ну Георгию Аркадьевичу в день убийства было уже 117 лет!
— Не может быть! — я схватил фото, внимательно вглядываясь, — да ему же лет шестьдесят от силы.
Гремин в последний раз затянулся, встал из-за стола и, приоткрыв окно, выбросил окурок в пространство. Снаружи дохнуло июньским зноем, бензином и чебуреками.
— По паспорту ему и в самом деле шестьдесят два, — подтвердил шеф. — Пенсионер. Тихий одинокий человек. Мало того, за последние тридцать лет ни одной болячки — здоровье просто железное.
— «Немезида»?
Гремин
— Точнее побочный эффект эксперимента, — уточнил он. — Но, давай всё-таки по порядку.
— Весь — внимание, — с готовностью отозвался я. Дело приобретало некий мистический колорит, а это было уже по моей части.
— Руду они нашли, — продолжил ЭКГ свой рассказ, — но судно, на котором отправили образцы, так и не добралось до порта. По дороге их атаковали с воздуха и им едва удалось дотянуть до ближайшего острова. Вот тут-то и начинается самое интересное.
Гремин отошёл от окна и вернулся к столу.
— Ночью на этот остров немцы высаживают десант. Заметь, Сергей, всё это глубоко в нашем тылу и без какой-либо видимой необходимости. Знамина это насторожило. Он и его ребята вступают с десантом в бой и уничтожают его. Но перед этим немцы успевают дотла сжечь посёлок, в котором испокон веков жила община не то язычников, не то староверов. Умирая, один из них сообщил, что, якобы внутри острова хранится нечто такое, что способно уничтожить весь мир. Тогда это восприняли как предсмертный бред. Позже выяснилось, что и немцы знали кое-что об острове. В 44-м, во время Петсамо-Керкенесской операции в руки наших разведчиков попадает целый архив радиоперехватов. Часть шифровок уже после войны удалось прочесть. И оказалось, что абвер проводил целую операцию по захвату и вывозу с этого острова некоего «Wunderwaffe» — чудо оружия, способного спасти Рейх. Немцы называли это операцией «Зигфрид». Руководил ею некто Штраусс. Наш дотошный полковник выяснил, что под этим псевдонимом работал Гуго Вайскопф, личный друг Гесса и его наперсник в оккультных делах. Ты же знаешь, Третий Рейх был помешан на оккультизме. Существовала даже тайная организация по сбору информации со всего света о мистических обрядах, паранормальных явлениях и древних цивилизациях.
— Можно сказать, наши коллеги, — не удержался я от сравнения.
— В известном смысле, — кивнул шеф. — Так вот, эта организация — называлась она «Аненербе» — ещё до войны предприняла несколько секретных экспедиций: в Индию, на Тибет, в Северную Африку и даже амазонскую сельву. Одна такая экспедиция состоялась и на юг Франции. Возглавлял её известный в те годы археолог Отто Ран.
— Юг Франции? — удивился я. В моём представлении старушка Европа явно проигрывала тендер по тайнам и загадкам тем же буддийским монастырям, Тадж-Махалу или пирамидам инков.-
И что же они там искали?
— Представь себе, чашу Грааля! — Гремин сделал значительное лицо.
Я присвистнул.
— Нацистские медиумы были уверены, — продолжал шеф, — что, чаша спрятана где-то в горе Альби или в подземельях одного из альбигойских замков.
— Неужели нашли?
— О результатах экспедиции почти ничего не известно, если не считать пространного письма Альфреду Розенбергу, главному нацистскому философу и оккультисту, где Ран намекает на какое-то важное открытие. — ЭКГ шпарил как по писаному. Было видно, что он хорошо изучил всю подноготную дела. — Что это было за открытие, никто так и не узнал. Отто Ран вскоре трагически погиб. А вслед за ним, один
— Гуго Вайскопф, — догадался я, — И всё же, Эрнест Карлович, а как же чаша?
— Чаша? — брови шефа пришли в синусоидальное движение, — Чаша, скорее всего, миф, а нашли наци что-то совсем другое, какой-то древний след этого самого «чудо оружия». Он то и привёл их потом на остров. Ещё в 1939 году, вернувшись в Берлин, Вайскопф под патронажем Гесса лично начинает готовить операцию в Белом море. Гесс уже тогда знал о предстоящей войне с Россией и, не исключено, поторапливал фюрера.
— Так значит, чудо оружие не миф, если в него поверили и Гесс, и сам фюрер?
Шеф ответил не сразу. Взяв из пачки очередную сигарету, он закурил и, задумчиво разглядывая что-то за окном, произнёс:
— Я не торопился бы причислять то, что находилось, а, может ещё и находится на острове, только к оружию. Помнишь как у Парацельса: «Всё есть яд, и всё есть лекарство». Сдаётся мне, что и остров хранит в себе и то и другое. Иначе чем объяснить, например, феноменальное долголетие нашего полковника?
— Вы говорили, что это последствия «Немезиды», — напомнил я. — А в чём, собственно, заключался сам проект?
— Сразу после войны, — вернулся к своему рассказу Гремин, — Знамину удалось убедить своё руководство провести тщательное обследование острова. Для этого была создана даже специальная комиссия. То, что она обнаружила, было настолько неожиданным и непонятным, что остров мгновенно засекретили. Вскоре там вырос целый военный городок. Вышки, колючая проволока, спецохрана. Комендантом городка назначают Знамина, к тому времени уже подполковника. А внутри острова, в лабораториях, тем временем закипела работа. Туда были отправлены сотни специалистов.
— И над чем же работала такая прорва учёных? — не унимался я.
— Ты читал что-нибудь об отряде 731? — неожиданно спросил Гремин.
Я кивнул. Отряд 731, входящий в Квантунскую группировку японцев, во время Второй миро-
вой базировался на севере Китая. Японцы тогда из кожи лезли, чтобы создать свой арсенал химического и бактериологического оружия, экспериментируя при этом на тысячах пленных, и об этом я хорошо знал.
— Боюсь, что и на острове, — продолжал Гремин, — происходило что-то похожее. Сохранились сведения, что в период с 1948-го по 1953-й на остров поступило 932 «биологических объекта».
В основном, это были пленные. Немцы, румыны, японцы. Были и наши политические. Ни один
из них с острова не вернулся.
— И что же с ними стало? — спросил я.
— Неизвестно. После ареста Берии большинство документов по «Немезиде» было уничтожено.
Гремин загасил недокуренную сигарету о столешницу и подошёл к окну. Какое-то время он
молчал, о чём-то размышляя. Потом заговорил снова:
— Проект реанимировали уже при Хрущёве, перед самым Карибским кризисом. Это был пик Холодной войны, и Москве срочно требовался мощный козырь в этой игре. И, когда Никита Сергеевич стучал по трибуне ботинком, американцы уже знали — такой козырь у него есть. Но случилось непредвиденное — ЧП в одной из лабораторий острова. Была ли это диверсия или ошибка персонала, кто знает? Из Москвы тут же поступил приказ о срочной эвакуации и объявлении карантина. В считанные дни городок в буквальном смысле сравняли с землёй. Вход в лабиринты острова залили бетоном, и на этом эпопея с «Немезидой» закончилась.