Апология Чистого Разума
Шрифт:
— Что ты так на меня уставился? — Спросил Уорвик, разведя руки. — Они мертвы. Им теперь все равно.
— Но живым нэ все равно.
— Лично мне — абсолютно плевать. — Он безразлично пожал плечами и обратился к Ирену своим хрипловатым акцентом: — Ирен, будь добр, в завалах столовой остались ещё два тела. Их надо достать.
— Да, да, уже иду, — торопливо проговорит тот и догнал товарища.
Хэнрико лишь молча покачал головой. Повернулся к трупу, который пнул Уорвик, и о чем-то крепко задумался.
— Ладно, я тоже удалюсь — посмотрю,
Больше Актеон не стал его беспокоить. Оставил наедине с мрачно-печальными мыслями.
«Рапорт о смерти номер 5. Гильермо де Кайпатра, смот по обеим линиям. Моментально скончался во время столкновения. На теле множественные электрические ожоги. Пульса нет».
Актеон бегло прочитал написанное, окунул перо в чернильницу, — (*БУЛЬ!), — и отложил лист высыхать. Весь стол был завален бумагами.
«А на столе из личной каюты, который был вероломно разрушен, поместилось бы вдвое больше бумаг. Жаль его».
Он невольно подался назад и чуть не свалился. Ладони судорожно уцепились за край стола.
«Совсем забыл, что подо мной табуретка, а не любимое кресло-качалка».
Актеон притянулся и сел прямо, как полагается в светском обществе. Правда, в светском обществе хотя бы стулья со спинками есть.
«А еще в нормальной светской обстановке всегда имеются какие-либо угощения. Особенно сладкие. — Он подпер кулаком щёку и мечтательно прикрыл глаза. — Вкусные хрустящие вафли в текучей карамели… Сладкий белый зефир, мягкий, как девичьи губы… Пирожные разных сортов… И всё это с изысканным чаем, может, даже из моей личной коллекции…»
— Эх, ладно, мечтать не вредно. — Прервал себя вслух Актеон, проверяя чернила на бумагах. Сложил их в стопку. — Вернемся к нашим баранам.
Он вынул перо и принялся выводить красивым каллиграфическим почерком:
«Рапорт о смерти номер 6. Бертольд Ривз, халедвенец по обеим линиям. Моментально скончался от рассечения головы. От виска до носа широкий рубец. Пульса нет».
Отряды Иностранного Легиона имеют всего одного лекаря. Его основная обязанность — первая помощь при ранениях. Но кровопролитный бой на каравелле привел к тому, что куча офицеров оказались при смерти одновременно.
Покореженные и разбитые доспехи висели в каютах. Роскошный блеск померк под слоем пыли и свежей крови. Почти что ювелирные украшения. Только теперь ни на что не годные.
Один из нагрудников с гербом Иностранного Легиона висел на стене. Он покачивался в такт волнениям моря и неритмично стукался о стену, точно хлопающая дверь — от сквозняка. Будто призраки умерших офицеров гремели в полумраке.
— Держите, держите его! Держите крепче! — вопил Зак, не отрывая рук. Они сияли зеленым светом.
Умирающий офицер по имени Лис Рю завывал в агонии. От болевого шока начались конвульсии.
—
При помощи глифа жизни он восстанавливал поврежденное сердце. В открытую, предварительно сняв кожу и мешающие ребра. Зеленое сияние исходило изнутри еще живого человека. Сил обезболивающих заклинаний критически не хватало. Пациент имел все шансы умереть кровопотери.
Он так и сделал. Отдал концы в последнем конвульсивном рывке.
— Нет! — закричал Зак и принялся бить кулаками по телу. — Нет, нет, нет!
Офицеры, что стояли поблизости и ошарашенно наблюдали, сорвались с мест. Они стиснули лекаря и принялись оттаскивать, как пьяного — из драки.
— Что вы делаете?! Пустите! Мозг живет еще семь секунд после гибели тела. Я еще могу его спасти!
— Побереги себя, дурак! — проговорил державший его. — У тебя самого уже вид полумертвый.
— Если будешь так сжигать свою Ци, то вскоре умрешь и сам! — добавил другой, когда обратил внимание темные круги под глазами Зака.
— Дайте мне его спасти! Я должен дать ему питание!
— Не дури! Тебя надолго не хватит.
— Пустите, пустите! — вопил Зак, один из лучших студентов магистратских университетов, никого не слыша вокруг. Его пациенты еще так не кончали в припадках.
— Бедняга… — прошептал Актеон и отсчитал последние секунды до гибели мозга: — Три… два… один…
Ноль. Бездыханное тело даже не дрогнуло.
«Рапорт о смерти номер 19. Лис Рю, назиец по отцовской и халедвенской по материнской линиям. Скончался от многочисленных колотых ран по всему телу, борясь со смертью до последнего. Начался конвульсивный припадок. Умер от кровопотери. Пульса нет».
Голос ясно прозвучал из мутной пустоты:
— Йем.
Он его расслышал, но никак не мог отреагировать.
— Йем Нори, очнись, — совсем близко пару раз щелкнули пальцы. Он невольно поморщился. — Еще жив, просто не хочет приходить в сознание.
— Сделай так, чтоб захотел. — Другой голос, строгий и взволнованный. Расчетливый тон. Наверное, капитан Актеон. — Иначе ему не пережить операцию.
Йем раскрыл глаза. Над ним предстало добродушно-печальное лицо Зака, офицерского лекаря. Рядом стоя скрестив руки капитан Актеон.
— Отлично. Очнулся.
— Скоро будет операция, — сказал Зак, — и нужно, чтобы ты пришел в сознание. Ничего не говори. У тебя сломаны ребра. Несколько впились в легкие и необходимо удались их вручную, затем — восстановить дыхательную систему.
Йем слегка охнул, ощутив укол боли в груди.
— Не волнуйся. Если возьмешь себя в руки и будешь делать, что я говорю, то все получится. Моргни, если согласен.
Он тяжело моргнул.
— Вот и славно…
Ничего славного.
— … Тогда скоро приступим. Времени мало.