Апология Чистого Разума
Шрифт:
Голова, покачиваясь на одном хвосте, опускалась к раскрытому шлему.
«Что он хочет с ней сделать, съесть?» — Актеон попятился и уперся в стену каюты.
В следующие мгновения все стало ясно. Шлем раскрылся, будто пасть акулы, и «заглотил» голову. Шлем захлопнулся. Опали клочки ядовито-желтых волос. Скрежетнув внутренностями, шлем доспеха принял прежнюю форму.
После тщетной попытки выдернуть торчащую из грудины пику, доспех мотнул телом вправо. Но высвободиться изо льда вновь не удалось. Ирен вцепился
«Нельзя отпускать, пока Уорвик еще может его сдерживать, — промелькнуло у Актеона. — С каждой секундой на доспехе образуется новый лёд. Без металлической пики, проводящей холод, не будет безопасного контакта с доспехом. Проще говоря, чтобы у Уорвика получилось остановить доспех, Ирен должен держать свое оружие, иначе…»
— Капитан! — крик Ирена оборвал его мысли.
Уорвик повторял одно и то же заклинание заморозки. Его руки покрылись краснотой, а на лице выступила холодная испарина.
— Позовите на помощь! Рано или поздно он вырвется.
«Точно. Нужно подняться и позвать Зака. Здесь вокруг трухлявые доски, и он наверняка сможет «связать» ими доспех, словно колодками».
Актеон спохватился и метнулся к закрытой двери… Это странно. Он не закрывал дверь, когда входил.
Актеон то давил всем телом, то тянул за ручку. Хрена с два. Дверь только дергалась и громыхала. Что-то встряло и мешало её открыть.
— Бал. Саос! — он явил палаш и вклинил его в щель между косяком и дверью. Потянул саблю на себя. Лезвие изогнулось от напряжения.
Он принялся дергать все сильнее, приговаривая:
— Ну… да-вай… же… ты… пад-ла…
Стул с другой стороны, приставленный спинкой прямо под ручку, ходил ходуном.
Звон. Лезвие палаша сломалось пополам. Обломанный клинок застрял в щели. Актеон, потупив взгляд, уставился на рукоять в своей руке.
Сломался. Придется призывать заново.
«Да почему эта дрянь не открывается?! — думал он, пока в руке вырисовывались линии новой сабли. — Какой мелкий пройдоха решил нас разыграть?»
Не разыграть — похоронить. И не мелкий, а хромой.
За его спиной раздался глухой удар. Осколочный доспех рвался, точно разъяренный бык. Ирена прибило об стену, а Уорвик упал на колено.
«Плохи дела. Так нас на тряпки порвут, если что-нибудь не придумаем».
Ирена с каждым разом мотало всё сильней, ударяя об пол, стены и потолок. Уорвик гонялся за концом вихляющего древка. Заморозка на доспехе слабела.
Ирен отлетел и приземлился в груду пустых снастей. Он схватил попавшуюся под руку сеть и бросил. Сеть накрыла доспех, словно белым чехлом — старую мебель.
«И в чем весь твой план, Ирен де Фостерос? — с недоумением подумал Актеон. — Шипам доспеха не составит труда порвать сеть».
Уорвик пробормотал ещё одно заклинание заморозки. Сеть натянулась и затрещала, цепляясь
«Идея неплохая, но это лишь временное решение проблемы. Нужно срочно что-то придумать. — Размышлял Актеон, прижимая к груди масляной фонарь. — Сколько бы времени у нас не получилось выиграть, все равно придется что-то предпринимать».
Он взглянул на дверь.
— Ирен, приготовься сунуть руки в подворотню.
— Что?
— Попробуем снять дверь с петель.
Ирен кивнул и присел на корточки.
Актеон замахнулся и вставил саблю в щель под дверь, чтобы применить к ней силу рычага. Как только в подворотне оказалось достаточно места, туда сунулись пальцы Ирена.
— И-и-и… Давай! — скомандовал Актеон, и они потянули вверх. Мышцы по всему телу задрожали от напряжения.
Ирен де Фостерос старался изо всех сил, сцепив зубы и зажмурив глаза. Актеон вставлял клинок сабли все глубже в щель и давил на рукоять.
— Ну! Еще, еще! — скрипя зубами, рявкнул капитан. Клинок, изгибаясь, елозил под дверью.
— Я уже на пределе! — взмолился офицер.
— Ну так переходи на второй предел! — он водил саблей вперед-назад, цепляясь острием за пол. — Ну же! Мне надо вставить его глубже!
Ирен простонал. Актеон всё пыхтел и пыхтел.
— Прости вас Ева, чем вы там занимаетесь?! — крикнул Уорвик вполоборота и трижды протараторил своё заклинание заморозки. — Надолго этих сетей не хватит. Откройте дверь!
— Не мешай! — бросил капитан в ответ. В порыве раздражения он надавил на палаш чуть сильнее, и клинок треснул пополам.
«Ясно. Опять боцман постарался, — догадался Актеон. — Значит, вот что за трение тогда послышалось за дверью! Он подслушивал, и когда я заявил, что знаю о его предательстве, он тихо прикрыл дверь и смазал петли. Может, воском, а может, чем-то более вязким».
В это время Осколочный доспех выдергивал из себя веревки по одной своим когтистым указательным пальцем. Обрезанные концы веревок загибались кольцом от холода. Сеть мелела на глазах.
Наконец, последняя веревка сети лопнула. Отсрочка к действиям кончилась.
Два офицера и капитан застряли в пыточной комнате у самого днища корабля. Наедине с ожившим Осколочным доспехом.
Среди Безымянных островов.
Гаран Шульц сидел под пальмой. Ноги скрещены, а глаза уставились на каравеллу со спущенными парусами. Он смахнул со лба челку светло-русых волос.
— Линталия, птичка моя…
Птица появилась из руки, что покоилась на бедре. Она обогнула спину Гарана, оставляя след золотых искр, и села на плечо.