Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези
Шрифт:
– Я буду немногословен, - сказал представитель Ватикана, - ответ дается в Священном Писании. Наша вера основана на двух заповедях: любить бога, и любить ближнего. Не требуется сложной философии, чтобы понять этот принцип веры, главный не только в христианстве, но и во всей гуманистической этике, даже если она умалчивает о боге.
– О! – в третий раз воскликнула телеведущая, - Теперь мы имеем возможность спросить наших зрителей: чья позиция о главном в вере им ближе…
– Стоп!
– спокойно перебил Макнаб, - Я полагаю, Имоджен, будет абсурдом ставить на голосование
Имоджен Мюр немного растерялась.
– Простите, мистер Макнаб, мне кажется: вы, и мистер Лонгстек, говорили о разном.
– Именно, что кажется!
– объявил он, - Чтобы эта иллюзия исчезла, давайте попросим мистера Лонгстека уточнить: как Священное Писание предлагает любить ближнего?
– Простите… - удивленно сказала телеведущая, - …Мне казалось, что вопрос «как» не совсем подходит для любви в религиозном смысле, поэтому… Поэтому…
– Имоджен, - мягко произнес Макнаб, - вам не надо беспокоиться. Я вижу, что мистер Лонгстек понял мой вопрос и готов ответить.
– Разумеется, я готов, - подтвердил представитель Ватикана, – Священное Писание и в Старом завете и в Новом, ясно говорит: «люби ближнего, как самого себя».
– Благодарю, мистер Лонгстек, - тут Макнаб слегка поклонился, - вот истина, которая открывается при ответе на главный вопрос веры. Создатель хочет, чтобы мы любили, прежде всего, себя. Полюбив себя, мы можем по этому образцу полюбить ближних. А полюбив ближних, мы можем полюбить нашего общего Создателя. Мы можем понять: Создатель желает счастья и нам, и нашим ближним, как мы желаем счастья себе. Выбор первой из альтернатив, приведенных мной в начале, является основой нашей веры. Мы верим в Создателя, наделившего нас свободой, чтобы мы учились строить нашу жизнь, согласно нашим представлениям о счастье. Теперь вы увидели это, Имоджен?
– А-а… Да, мистер Макнаб. Это изумительно просто. Я раньше не задумывалась…
– Подождите!!! – возмутился преподобный доктор Дэвид Лонгстек, - Это неправда!!!
Коннор Макнаб, изобразив удивление, посмотрел на представителя Ватикана.
– Что именно неправда, мистер Лонгстек?
– Ваш вывод неправда! Вы путем софистики, хотите убедить людей, что христианство отменяет заповеди, разрешает грех, и одобряет эгоистическую вседозволенность!
– Мистер Лонгстек, я не припомню, чтобы говорил такое. Проверим по аудиозаписи?
– Вы говорили это не дословно, а по смыслу. Вы говорили, что себялюбие это благо.
– Простите, мистер Лонгстек, но первым так сказали вы. Я имею в виду, первым в этом конференц-зале. А исторически первым это сказал Иисус на диспуте с книжниками.
– Но, мистер Макнаб, вы ложно противопоставили любовь - заповедям.
– Это опять не я, а Иисус. Помните: «суббота для человека, а не человек для субботы».
– Не увиливайте! Я говорю не о заповедях Старого завета, а о заповедях Нового!
– А разве есть такие, кроме двух, что вы уже процитировали?
Реагируя на такой вопрос (глупейший
– Мистер Макнаб, разве обучаясь теологии в Эдинбурге, вы не читали Евангелия?
– Мистер Лонгстек, я не только читал, но и помню притчу о священнике и таможеннике в храме. Священник молился так: «Боже! Спасибо, что я не такой, как все люди: грабители, обидчики, развратники, как тот таможенник». Таможенник молился так: «Боже! Я плохо поступаю, но я постараюсь исправиться». И кто из этих двух пришел домой чище?
– Мистер Макнаб, вы искажаете смысл 18-й главы Евангелия от Луки! Вы пытаетесь так представить дело, будто смысл не в покаянии, а в простительности греха!
– Смысл в том, - сказал Макнаб, - что в неидеальном мире человек не может вести себя идеально. Если же человек пытается вести себя идеально, то становится ханжой вроде священника из притчи. И насчет простительности: мне вспомнилась глава 8 от Иоанна. Книжники привели к Иисусу женщину, взятую за адюльтер, и попросили его согласия, чтобы побить ее камнями. Он же сказал: пусть тот из вас, кто безгрешен…
– …Это не о том! – перебил представитель Ватикана.
– Это о том!
– спокойно ответил Макнаб, - Когда книжники-обвинители, поняв реально-невысокий уровень своей честности, молча ушли, Иисус сказал женщине: «Где же твои обвинители? Никто не осуждает тебя. И я не осуждаю».
Дэвид Лонгстек, уже теряя самообладание, прорычал:
– Опять софистика! Вы такой знаток Писания? Тогда почему вы учите не по нему, а по изуродованному обрезку, сочиненному вами, и названному «популярной библией»?
– Я объясню, - и Макнаб повернулся к телеведущей, – Имоджен, вы читали библию?
– Библию? Я? – она слегка смутилась, - Наверное, да. В некоторых отелях библия есть просто в тумбочке. Я несколько раз листала. Так, перед сном. Не очень долго.
Коннор Макнаб понимающе улыбнулся и покивал головой.
– По опросам, хотя почти у всех католиков есть дома библия, более половины вовсе не читали ее, а доля тех, кто прочел всю библию, ниже статистической погрешности. Так обстоят дела. Когда я приехал в Папуа, в район Сепик, то не нашел среди католиков ни одного, читавшего библию, хотя треть жителей – католики. Мне следовало решать эту проблему, и я составил конспект, в помощь прихожанам. Разумно, не правда ли?
– Не давите на меня!!! – потребовал представитель Ватикана.
– Я лишь спросил ваше мнение о том, что лучше: невежество или конспект?
– Лучше невежество, чем ересь Карпократа в вашем конспекте!
– Что такое ересь Карпократа?
– поинтересовалась Имоджен Мюр.
– Это сложный теологический вопрос, закрытый в античности, - пояснил Лонгстек.
– Это простой, но важный вопрос, не закрытый, а скрытый, - возразил Макнаб.
– Не вам поучать церковь! – огрызнулся представитель Ватикана, - Вы мечтаете стать ересиархом, но вы просто жулик! И ваш конспект фальсифицирует смысл Писания!