Аптечное дело
Шрифт:
Это объяснение было совсем простым. Но я по-прежнему не разобрался, насколько просто или сложно все обстояло на самом деле. Я вновь посмотрел на Ларису.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она.
— Монсеньора Папазяна прихлопнули.
Ларина покрутила пустой стакан в руках и столкнула его с кровати на ковер.
— Ты думаешь, отец имеет к этому отношение?
Я не шевельнулся.
— Лариса, если ты хочешь одеться, уже в самый раз. Довольно поздно.
Ее взгляд томно скользнул по моему лицу. Потом она откинулась на подушки и закрыла глаза руками. Простыни уже давно валялись в стороне.
Я
Затем подошел к тумбочке, поставил на нее свой стакан и раздавил сигарету в пепельнице.
Лариса вновь набросилась на меня, обвила руками, прижалась всем телом. Мне было довольно сложно сопротивляться. Но я твердо знал, что не имею права поддаваться ее натиску. Я попробовал не реагировать, но это не остановило ее, и я начал чувствовать себя довольно плохо. Наконец решительным движением я оторвал ее от себя и бросил на подушки.
— Не стоит терять время, киска, — почти с отеческой добротой произнес я. — Ты пытаешься обмануть саму себя.
В ее глазах были неутоленные голод и боль.
— Я не знаю твоего убитого, если его на самом деле убили. Я не виновата в его смерти. Уверена, что и отец не виноват.
— А я уверен в обратном. Тем более ты его дочь.
— Но я хочу быть твоей…
— На двух стульях не усидишь.
— Он мой отец, я не могу стать его врагом.
— Вот поэтому я и говорю тебе — спокойной ночи. Я услышал от тебя все, что хотел, и теперь мне пора уходить.
Лариса все не желала отказываться от своего замысла.
— Ты просто запугиваешь меня. Я тебе не верю.
— Как хочешь.
— Значит, ты собираешься обо всем настучать в ментуру?
— Все может статься, ты мне подсказала недурную идею.
— В таком случае имей в виду: я тебе ничего не говорила, я буду отрицать все. Тебя засмеют, если ты начнешь рассказывать что-нибудь из нашего разговора.
— Надо мной и так уже посмеялись.
— Но не я, — шепнула она, — неужели ты не можешь просто лечь рядом и поговорить со мной?
Достав еще сигарету, я зажег ее. Рука моя при этом была совершенно твердой.
— Нет, — сказал я. — Не могу. Так что спокойной ночи.
— И куда ты идешь?
— Наверное, в гостиницу.
— Ну не уходи, пожалуйста. — Лицо Ларисы приняло напряженное, испуганное выражение.
— Почему же? — грубо спросил я. — Это что, еще одно поручение отца — держать меня здесь, чтобы я случайно не появился в нежелательном месте?
— Нет-нет. Я просто тебя прошу…
— Извини, пожалуйста, — сказал я, поворачиваясь, чтобы бы уйти.
— Понимаешь, я случайно услышала, как они говорили… Я…
Я резко обернулся, и взгляд мой был твердым и беспощадным.
— Кто «они» и о чем именно говорили?
— Не знаю о чем именно, не знаю! Я просто слышала отрывок разговора. Но я испугалась за тебя. Я знаю — тебе не надо возвращаться в гостиницу. Вот почему я хочу, чтобы ты остался здесь. Там тебе грозит опасность!
— Слишком грубо сработано, и никак тебе не поможет
Я подошел к двери. За паузой последовали бессвязные крики, я услышал, как она вскочила с постели, — и Лариса вновь повисла на мне, откинув всякий стыд, лицо ее было мокрым от слез.
— Пожалуйста, не уходи, ты не должен уходить!
— Почему?
— Я не могу
Я стоял неподвижно, как статуя.
— А потом, — бормотала она, — утром я сделаю тебе завтрак, я приготовлю то, что ты любишь. Если ты хочешь вернуться в эту дыру, в свой ужасный Усмановск, мы можем поехать туда вдвоем… Ты сможешь познакомиться с отцом, мы вместе поужинаем, я уверена, вы друг другу понравитесь. У вас так много общего… — Лариса снова обняла меня.
Схватив за запястья, я оторвал ее от себя. Я был разозлен, но неизвестно, чем больше — ее тупостью или своей собственной нерешительностью. В конце концов я почти бросил ее на кровать.
— Спокойной ночи, — сказал я, — передавай привет своему папаше. — Лариса села на кровати с глупым выражением лица и никак не могла понять, что же произошло.
Я пересек гостиную, вышел на лестничную площадку и закрыл за собой дверь. Быстро спустившись по лестнице, я вышел на улицу. Откуда ни возьмись показалось такси.
— «Невский Палас», — сказал я, испытывая невероятное облегчение. Все это напоминало бегство. Скорее всего так оно и было.
На мгновение перед моими глазами возникли ее лицо и глаза, плавные линии ее фигуры, но я стер это видение, решительно выпустив облако дыма из закуренной в машине сигареты.
Вопрос заключался в том, куда именно я бежал.
19
У администратора гостиницы я узнал, что меня никто не спрашивал и никто мне не звонил. Я взял ключ, поднялся на десятый этаж и подошел к двери своего номера, испытывая некоторое беспокойство. Мое воображение рисовало самые дикие картины: взрывные устройства, срабатывающие в тот самый момент, когда я вставляю ключ в замочную скважину, автоматические ружья, стреляющие в меня, когда я вхожу в комнату… Но я не мог позволить этим кошмарам загнать себя в угол. Я открыл дверь и вошел, испытывая некоторое удивление от того, что все еще жив.
Я исследовал свое жилище сантиметр за сантиметром.
Все было именно так, как я и оставил перед уходом. Горничная лишь застелила мне кровать. Полная пустота в ванной комнате заставила меня впервые улыбнуться. По крайней мере, мне не нужно опасаться таких экзотических средств убийства, как цианид в зубной пасте или яд кураре на лезвии бритвы. Но я прекрасно знал, что существовала масса иных способов убить человека — значительно более простых и не менее эффективных.
Я закрыл дверь на щеколду, подошел к окну и выглянул наружу — с обеих сторон от моего окна были гладкие стены. Никаких балконов, карнизов, никаких пожарных лестниц… Конечно, существуют лестницы с крючьями и канаты, но все это было слишком рискованно. Любой случайный прохожий мог заметить странные манипуляции на уровне десятого этажа и поделиться своими наблюдениями с дежурным портье гостиницы. Я закрыл окно, задернул штору и поставил на подоконник стакан и две имевшиеся в моем распоряжении пепельницы. Незваные гости, несомненно, наделают много шума, если захотят воспользоваться этим путем.