Аптекарская роза
Шрифт:
От Микаэло иногда тоже так пахло. Пряный, мускусный и цветочный запах одновременно. Тщеславный юноша. Но вполне безобидный, как когда-то думал Вульфстан, пока Микаэло не попытался его отравить. Ему почти это удалось.
— Почему я? Почему он захотел убить меня? — вслух удивился Вульфстан.
— Вульфстан. — Лицо аббата Кампиана приблизилось, заслонив собой все. — Ты бредишь, — Обращаясь к Торсби, Кампиан добавил: — Он еще не полностью пришел в себя. Но он умолял позволить ему прийти в часовню и покаяться.
— Покаяться? В каком грехе, брат
Вульфстан склонил голову.
— Мне следовало распознать состав снадобья. Мне следовало узнать признаки отравления аконитом. Ваш подопечный не должен был умереть. Как и Джеффри. — Лекарь заплакал.
Леди Филиппа вместе с Бесс заставили Люси и Оуэна пойти в таверну и отдохнуть. Сами они собирались подготовить Николаса к погребению и посидеть у тела. Один из людей архиепископа охранял таверну, а второй — аптечную лавку. Остальные двое отправились сообщить Торсби о смерти архидиакона.
Прежде чем подняться в свою комнату, Оуэн заглянул к Люси. Она стояла у окна, крепко обхватив себя руками, словно готовясь к следующему удару.
— Пожалуйста, попытайся уснуть.
— Стоит мне закрыть глаза, как я вижу Николаса в объятиях Ансельма. — В голосе ее послышались рыдания. — Это невыносимо.
Оуэн замялся на пороге, не зная, позволено ли ему войти. Но он не мог ее оставить.
— Приляг. Я поболтаю с тобой, пока ты не уснешь.
Он повел ее к кровати, и она не сопротивлялась.
— Расскажи, как ты познакомился с архиепископом.
— Нет. Тогда ты точно не уснешь.
Вместо этого он принялся рассказывать о своих лучниках, называл каждого по имени и описывал характер. Вскоре Люси заснула.
Оуэн задремал, сидя на стуле рядом с ней.
Прокричал петух и разбудил Люси, которая открыла глаза и не сразу поняла, где находится.
— Где я?
Оуэн, вздрогнув, проснулся.
— Где я? — повторила она.
— В лучшем номере Йорка. Мы пришли сюда вчера ночью.
— Архидиакон, — прошептала Люси, осторожно дотрагиваясь до головы. На лице и горле успели проступить синяки, убедившие Оуэна, что борьба шла гораздо более серьезная, чем он предполагал.
Вид этих синяков наполнил Оуэна яростью, которую не могло усмирить сознание, что он расправился с Ансельмом. Нет, придется как-то сдерживаться.
— Лежи спокойно. — Он приложил холодную влажную тряпицу к голове Люси. — Ты храбро сражалась.
Она смотрела куда-то мимо Оуэна.
— Я сама хотела его убить и очень рассердилась на тебя за то, что ты отнял у меня эту возможность.
— Теперь все позади.
— Что же мне делать?
— Ты о чем?
— Я все потеряла. Мужа. Лавку. Все.
— Я рассказал архиепископу, что ты ни в чем не виновата.
— Это не будет иметь никакого значения.
— Я сделаю все, что в моих силах.
Люси отбросила компресс и с усилием села.
— Ты будешь продолжать службу у архиепископа?
— Вполне возможно, она окончится для меня в подвалах Олд Бейли.
— Почему? Ты ведь меня защищал. Неужели
— Архиепископ не желал, чтобы от Ансельма избавились в черте города. Он хотел, чтобы это случилось без свидетелей. — Наверняка его светлость успел усомниться в лояльности Оуэна.
— Выходит, тебе следовало позволить Ансельму расправиться со мной?
— Разумеется, нет. Вопрос в том, поверит ли мне теперь его светлость. — Оуэн освежил компресс и снова приложил к ее лбу. — Я видел ножевую рану на лице Ансельма. На это нужна смелость.
— Он меня довел. Я хотела ослепить его, а затем заколоть прямо в сердце. Сам видел, насколько я преуспела. Никогда раньше не нападала ни на кого с ножом. Жаль, ничего не вышло…
Люси закашлялась и согнулась пополам. Он придерживал ей голову, пока ее рвало.
Джон Торсби снял цепь и накидку. Если бы кровь запачкала мех, то смыть ее было бы очень сложно. Только после этого он наклонился и внимательно осмотрел тело архидиакона. Шея была сломана. Арчер действовал быстро и умело. Архиепископ остался доволен. Но не совсем. Он действительно хотел, чтобы это случилось. Но только не в Йорке. Не так близко от собора. Или если уж это должно было случиться в городе, тогда в его епархии, где он пользовался властью. Хотя, конечно, участники событий вряд ли заговорят. Все-таки жаль, что все это произошло в самом центре города. Какой-нибудь грешник, страдающий бессонницей, мог заметить архидиакона. А потом наблюдать за потасовкой. Да и ради кого Оуэн убил Ансельма? Ради своего хозяина или все-таки ради хорошенькой вдовы?
Торсби знал, как поступить с вдовой. Вульфстан утверждал, что она ждет перевода в мастера. По его словам, она очень этого хочет. И Николас хотел этого для жены. Такой расклад Торсби устраивал. Ему нравился сильный характер миссис Уилтон. Из такой получилась бы хорошая аббатиса. Он даст согласие на перевод ее в мастера в обмен на молчание по поводу всего этого дела. Он не сомневался, что она пойдет ему навстречу.
Но оставался Арчер. Как поступить с ним? Он знал все, не был ни к кому привязан, и у архиепископа не находилось рычагов, чтобы заставить его молчать. Разве только с помощью вдовы. Если Арчер убил Ансельма ради вдовы, то это уже кое-что. Торсби решил за ним понаблюдать.
Мессы были короткие и тихие, но вполне достойные. Оба, Ансельм и Николас, упокоились в священной земле. Для аптекаря Торсби благословил уголок в саду Уилтонов. Такой пустяк, но вдова преисполнилась трогательной благодарности. Архиепископу это служило на руку.
Торсби не сводил глаз с Арчера, когда тот стоял у могилы. Если этот человек любил вдову, то ему следовало бы выглядеть не таким мрачным. Миссис Уилтон теперь свободна, хотя, конечно, следует соблюсти траур. Арчер же стоял там, мрачно поглядывая на происходящее одним глазом, ни разу не дотронувшись до Люси Уилтон. Словно и не сознавал, какая награда его ждет.