Аравия. Прошлое и настоящее

Сенченко Игорь

В распоряжениях и указаниях полпреду в Джидде содержатся рекомендации «проявлять сдержанность по отношению к Англии» и ни в коем случае «не доводить дела до дипломатического конфликта». Надо сказать, что для таких указаний имелись веские основания. Выдвижение Абдель Азиза в Хиджаз, пишет Г.Чичерин, не только деморализует армию короля Али, но и ставит в крайне неудобное положение его сторонников — англичан. Обстановка в Аравии накалена до предела. Любой промах, любая оплошность чреваты непредсказуемыми последствиями.

15 августа 1925 г. К.Хакимова посетил министр иностранных дел хиджазского правительства Хатиб и, жалуясь на волнения среди войск, вызванные

неуплатой жалования, высказывался в том плане, что советское правительство, дескать, «является равнодушным свидетелем падения единственного самостоятельного государства» в Аравии (53). На соответствующий запрос полпреда наркоминдел дал К.Хакимову указание (25 августа 1925 г.) сообщить министру иностранных дел хиджазского правительства, что СССР «не может предоставить заем Хиджазу, так как бюджетные средства на такие цели не предусмотрены» (54). Несмотря на отрицательный ответ Москвы, 5 ноября 1925 г. король Али вновь поставил перед К.Хакимовым вопрос об оказании Советским Союзом экстренной помощи Хиджазу, причем как деньгами, так и оружием. 22 ноября 1925 г. он заявил К. Хакимову, что «спасти независимость Хиджаза» представляется возможным «только с помощью советского правительства».

Во время переговоров по данному вопросу резко активизировалась в Хиджазе антисоветская деятельность Великобритании.

В ходе встреч и бесед К.Хакимова с Хатибом министр иностранных дел Хиджаза говорил советскому представителю, что, «по мнению англичан, которое они настойчиво навязывают королю Али», одной из главных причин нынешних «бедствий хиджазского правительства является наличие в Джидде советского представителя». В Лондоне, резюмировал он, «находят возможным оказание помощи Хиджазу только при условии удаления советского представителя из Джидды». При этом министр, по словам К.Хакимова, ясно давал понять, что «крайне тяжелое положение Хиджаза может толкнуть Али на такой шаг» (55).

С учетом развития событий в Северной Аравии в Москве решили сделать ставку на Абдель Азиза Аль Сауда. НКИД СССР информировал К.Хакимова (30 ноября 1925 г.) о том, что «ссылки короля Али при разговорах о займах на давление со стороны Англии не могут изменить решения советского правительства об отказе в предоставлении ему займа». Однако «прямо говорить» об этом королю НКИД К. Хакимову не рекомендовал. Напротив, в тактических целях предписывал «не лишать короля надежды на получение займа» и «использовать Али до конца». Более того, К. Хакимову поручалось сообщить хиджазскому правительству, что в СССР были бы готовы, дескать, обсудить условия займа, однако, в практическом плане сделать это, к сожалению, трудно. И причиной тому — отсутствие в Москве представителя Хиджаза.

Судя по всему, И.В.Сталин не простил королю Али отъезд из Москвы хиджазского посланника Лотфаллы. Предлагавшейся же К.Хакимову тактикой поведения в его отношениях с королем Хиджаза НКИД СССР имел в виду, о чем прямо говорилось в полученной К.Хакимовым телеграмме, «сохранить у правителя Хиджаза заинтересованность в пребывании в Джидде советского представителя» и, таким образом, «удержать его от исполнения соответствующих настойчивых рекомендаций англичан» (56).

Дипломатическую игру вели и в Хиджазе. И иллюстрацией тому — попытки короля Али использовать в своих интересах заинтересованность Москвы в установлении с Хиджазом торговых связей. В письме в Высший совет народного хозяйства СССР (ВСНХ) от 10 августа 1925 г. наркоминдел прямо говорил о том, что «установление экономических связей с Аравией в области Красного моря является для нас политически желательным» (57).

Чутко реагируя на такие пожелания Москвы, в аналогичном ключе высказывался в беседах с сотрудниками советского представительства в Джидде и заинтересованный в то время в помощи Кремля король Али.

О налаживании между сторонами торговых связей он говорил, блефуя, конечно, не иначе как об «императиве дня» (58) Так, 30 сентября 1925 г. в беседе с сотрудником представительства Туйметовым король Али заявил, что торговые отношения СССР с Хиджазом должны быть, дескать, возобновлены, «и как можно скоро». Однако с принятием практических решений не торопился — не хотел, видимо, усиливать и без того крайне сильное раздражение англичан в связи с затянувшимся, как считали в Лондоне, «политико-дипломатическим флиртом Хиджаза с Москвой».

Не без вмешательства со стороны Лондона не удалось Москве решить и такой важный вопрос, как возвращение в собственность СССР находившегося в Хиджазе вакуфного имущества (объектов недвижимости, в том числе караван-сараев и медресе), пожертвованного в свое время российскими подданными для использования его в религиозных целях. Впервые тема о «российском имуществе в Хиджазе» была затронута советским правительством в 1925 г. В письме полпреду в Джидде (10 августа 1925 г.) наркоминдел отмечал по этому вопросу следующее: «Мы заинтересованы в том, чтобы получить в дальнейшем известный контроль над тем, как управляются эти имущества, а также выяснить возможность перехода тех или иных из имуществ в непосредственное ведение наших мусульманских организаций»(59).

Докладывая в Москву (11 декабря 1925 г.) о своих соображениях на этот счет, советский полпред в Джидде писал, что данный вопрос, несомненно, имеет для СССР большое значение. «Обладание таким имуществом, — отмечал он, — подчеркивает наличие наших интересов в Аравии и необходимость, как для нас, так и для арабских властей, поддерживать деловые, а вместе с тем и политические отношения» (60). Как бы то ни было, но попытки мусульманских организаций СССР установить контроль над вакуфным имуществом, которое принадлежало в Хиджазе подданным Российской империи,успехом не увенчались.

Положительно реагировали в Москве на предложение К.Хакимова о направлении в Хиджаз советского врача. Заместитель заведующего политотделом Ближнего Востока НКИД В. Осетров писал К.Хакимову по этому поводу следующее: «Ваше пожелание о посылке в Хиджаз в качестве сотрудника нашей миссии врача нас очень заинтересовало. Мы вполне соглашаемся, что лучшего средства для привлечения симпатий населения и для расширения связей, чем оказание медицинской помощи...в такой стране, как Хиджаз, пожалуй, не найдется».

После занятия Джидды войсками Абдель Азиза Аль Сауда НКИД СССР направил К.Хакимову телеграмму следующего содержания. Если Абдель Азиз, подчеркивалось в ней, поставит вопрос о признании его де-юре, то советский представитель должен заявить, что он лично рекомендовал своему правительству сделать это, и ожидает из Москвы инструкций по данному вопросу (61).

Переход Джидды в руки Абдель Азиза, знаменовавший собой завоевание им Хиджаза (декабрь 1925 г.), и последовавшее затем провозглашение его королем Хиджаза, султаном Неджда и присоединенных областей (январь 1926 г.) сделали и без того непростое положение К.Хакимова в Аравии невероятно сложным. И поэтому трудно не согласиться с мнением дипломата-востоковеда В.В.Попова, что если бы не профессионализм и личное мужество К.Хакимова, то неизвестно, как вообще сложились бы отношения Советского Союза с королем Абдель Азизом (62).