Аргентинец поневоле 2
Шрифт:
Слегка потрясенные внезапностью нападения, они не могли предположить, что им троим придется сражаться против сотни отлично вооруженных краснокожих, собаку съевших в пограничных рейдах. Но даже если б они и знали о численном превосходстве врага, то не замедлили бы начать бой, который происходил у реки Рио-Колорадо. Эти ребята тоже были не новичками в Приграничье, и это было не в первый раз, когда они противопоставляли превосходящей силе противника свою удаль и мужество.
Пограничники молниеносно прицелились из своих ружей, и вслед за тем разом грянули их мушкеты. Чертовски вовремя!
Олимпио, увидев вождя Нокучиека, повернул свою лошадь в ту сторону, где находился последний, между тем как Нарваес и Херонимо бросились почти на двадцать человек, атаковавших наших всадников. Закипела жаркая битва, разгоревшаяся на берегу Рио-Колорадо. Сталь со звоном ударялась о сталь, вспарывая плоть и извергая фонтаны крови, яростные крики внезапно сменялись стонами и затихали.
К счастью, индейцы, кровожадные создания из племени людоедов, все же не были профессиональными солдатами и таким количеством только мешали друг другу. Самые отважные разбойники не скоро и не легко превращаются в воинов.
Поэтому краснокожие вояки, впавшие в исступление, вскоре почувствовали на собственной шкуре, что они имеют дело с опытными и смелыми бойцами. Так как после нескольких минут боя понесли большие потери.
Олимпио сражался как лев, и казалось, как будто направленные на него пули и стрелы отскакивали от него. Утренние туманные сумерки, смазывающие прицелы, для него были благоприятны, а его подвижность стала причиной того, что пули и стрелы индейцев пролетали мимо, не задевая его.
Потому что аргентинец словно прирос к лошади, пустил корни в седло, и с изрядной ловкостью, словно маятник метронома, постоянно бросал свой корпус из стороны в сторону, пряча большую часть своей фигуры от выстрелов врагов за телом животного.
Олимпио думал о Нокучиеке, с которым давно желал помериться силой, но сперва он должен был проложить себе к нему дорогу, так как вождь, озабоченный обстановкой, скакал вокруг поля битвы и теперь только приблизился к сражающимся.
Хотя во главе племени и стоит вождь, но образ правления у краснокожих скорее республиканский, чем монархический. Нового вождя избирают, а не назначают по наследству. Убей вождя, отруби змее голову, индейцы убегут и потом некоторое время погрязнут в дрязгах. Пока новый вождь не наработает авторитет.
Олимпио бросил свой мушкет, так как невозможно было и думать о том, чтобы его зарядить, когда со всех сторон наступают враги. И оба свои пистолета он разрядил — трое из его врагов поплатились своими жизнями. Пораженные словно расщепленные молнией деревья. Теперь же он выдернул свою саблю и вступил с нею в сражение. Нанося шквал ударов. А другой такой сабли не сыщешь во всей Аргентине.
Нокучиек видел, что аргентинцы произвели ужасное опустошение среди его людей, и он должен был признаться, что это сильно распалило его, глаза его злобно сверкнули. Наконец, вождю удалось по убитым соплеменникам найти себе дорогу к храброму Олимпио, который послал ему приветствие и пригласил к борьбе.
Столкновение, происшедшее теперь, было очень сильным. Вождь был опытным и очень мощным бойцом.
Зарычав, как бешеный зверь, Нокучиек, чтобы
Но вождь патагонцев был бы непременно убит ополченцем Олимпио Агуадо, потому, что уже трижды ему уже пришлось парировать удары, отсушившие индейцу руку, так как наносить их пристало скорее молоту, если бы не подскакали к нему двое из его людей, Ягуаробой и Железная Рука. А те, увидев, что могучий Нокучиек пребывает в смертельной опасности, спешно пришли вождю на помощь.
Прежде чем Олимпио смог оборониться против этих двух и отправить их на тот свет, сабля одного из индейцев ранила его в правую руку, в то же время пуля второго сразила под ним лошадь. Сделав дикий скачок, та упала, придавив ногу храброго наездника.
Олимпио, не будучи в состоянии сражаться правой рукой, взял саблю в левую и все еще сильно отбивался ею, хотя мертвое животное удерживало его на месте. Ему даже удалось поразить из такого неудобного положения одного из краснокожих. Ягуаробой захрипел, содрогаясь в конвульсиях, поток крови хлынул на землю. В том числе, он залил и самого Олимпио.
Между тем Нарваес и Херонимо безостановочно бились со своими врагами, но они сознавали невозможность стать победителями. Потому они решились, причинив чувствительный урон индейскому войску, пробиться.
Сражаясь, они искали Олимпио и увидели, как он изнемогал от наседавших индейцев. С истинным мужеством бросились аргентинцы на врагов, окружавших упавшего, нанося индейцам чудовищные удары клинками, но, ошибочно приняв Олимпио за убитого, совершенно измотанные боем, смело пробились через обступившее их войско и достигли свободной равнины.
Нокучиек приказал преследовать их, между тем как Олимпио, который был ранен и лежал под свой лошадью, он взял в плен. Если бы не гибель лошади, то вряд ли вождь краснокожих дожил до этого весьма сомнительного триумфа увидеть в своих руках смелого аргентинца.
Спасшиеся дозорные известили отряд ополченцев капитана де Эстрадо. Поднялась тревога. Аргентинцы выступили навстречу врагу. К полудню пришло радостное уведомление, что индейцы после упорного боя отброшены. Опытный и хитрый Нокучиек, постанывая и охая, потерял половину своего отряда, но все же сумел увести пленника. И теперь просил за него большой выкуп.
Что же, снявши голову, по волосам не плачут.
Я послал вождю патагонцев две большие бочки, общей емкостью сто литров. Технического спирта крепостью 98 градусов. В качестве выкупа и для тризны по умершим соратникам.
"И над степью зловещей, ворон, ты не кружи.
Мы ведь целую вечность,собираемся жить
Если снова над миром грянет гром, небо вспыхнет огнем
Вы нам только шепните — мы на помощь придем…"
Провожая почивших в Край Вечной счастливой охоты, индейцы, согласно обычаю, четыре ночи жгли костры, чтобы души умерших не заблудились в пути. Днем же досыпали курган. На поверхности которого потом приносились человеческие жертвы.