Аргентинец поневоле 2
Шрифт:
— Я тоже думаю, что это лучше всего, — флегматично ответил Кинтано, галисиец по происхождению.
Проехав еще метров пятьсот друзья поняли, как им не повезло. Так как именно это место индейцы выбрали для засады.
К счастью, индейские всадники в степи видны издалека. Но сразу было понятно, что телега обречена. Ей не выбраться из этой изрытой равнины. Никак. Самим бы ноги унести!
Но гаучо не унывали. Хотя сейчас только ловкость и точность движений могли спасти их от смерти, угрожавшей каждую минуту. Пако изумительно ловко спрыгнул с телеги, подскочил к левой лошади и освободил ее, обрубив постромки.
Пако сел верхом, без седла, развернулся и поскакал назад. Кинтано последовал за ним держа в поводу запасную лошадь. Скакать в этом месте следовало очень осторожно, смотреть под ноги лошадям и не приближаться к норам. Получалось лишь передвигаться быстрым шагом. Хитрые индейцы предусмотрели эти трудности, поэтому приближались с юго-востока, оставляя колонию вискачей несколько сбоку. Срезая путь и пытаясь перехватить врагов при отступлении.
В момент обнаружения засады до индейцев было чуть больше километра, пока гаучо выбрались на твердую почву — краснокожие демоны сумели отыграть из них более трехсот метров. Гаучо припустили изо всех сил, полагаясь на резвость своих лошадей.
Это была минута всеобщего напряжения.
"Не думай о секундах свысока,
Наступит время, сам поймешь, наверное,
Свистят он как пули у виска
Мгновения, мгновения, мгновения…"
Краснокожие преследовали их около получаса, проскакав еще четыре с половиной километра, и отыграв еще метров двести пятьдесят, когда заметили впереди, в степи, большой отряд конницы аргентинцев. Человек шестьдесят- семьдесят.
Для индейцев, которых было всего с полсотни, это было слишком много, поэтому они мигом повернули назад, занявшись трофейной телегой. Конечно, краснокожие не умели считать, и все что больше десяти для них было просто много, но все же им как-то хватило ума сообразить, что силы неравны.
Захваченная добыча порадовала индейцев. Просто праздник какой-то! Двести кг грузов. В том числе два бочонка с хорошим алкоголем, общей емкостью тридцать литров. И пара мешков с мукой. Плюс горшки, кружки, тарелки, вяленое мясо -чарки.
Индейцы как дети. Хотя люди Нокучиека уже имели негативный опыт пьянки, но о нем уже все забыли. Да и что такого тогда случилось? Один воин умер? Духи сами знают кого забирать на поля вечной охоты. Трое ослепли? Опять же все в руках духов. У богов, Создателей Вселенной, есть определенные правила и «ахокнекенке» просто должны им следовать. Да и вообще индейцы не видели никакой связи между выпивкой и смертельной опасностью.
Зато как тогда было весело! Так что краснокожие немедленно организовали импровизированный пикничок на природе. Наливая себе в кружки алкоголь и закусывая чарки. Разрывая зубами вяленное мясо. По мере того, как все больше алкоголя оказывалось в желудках индейцев, тем более воины становились веселыми и беспечными.
— Какие враги? Да я их сейчас всех одной левой. На части разорву! Нокучиек великий воин! — смеялся предводитель краснокожих.
Остальные индейцы были не менее веселы и благодушны. Скоро они, давясь от беспричинного смеха, натаскали хворосту, состоявшего из корней, прутьев и маленьких палочек, иногда валявшихся перед норками американских
Жаря примитивные хлебные «шашлыки» на огне. И безудержно продолжая поглощать найденный алкоголь. Они были неприхотливы к питью и яствам поскольку с детства привыкли питаться тем, что давала им природа. Поел — повеселел. И что еще для счастья нужно?
А если по-научному, то отягощенная алкоголизмом родителей наследственность, отсутствие нормального воспитания, небольшие дефекты психики, половые извращения, наркотики, черепно-мозговые травмы — до добра никого не доведут. Даже индейцев.
Праздник продолжался уже два часа, дозорных сменили и налили им штрафную, больше никто в дозор не вышел. Все чувствовали себя непобедимыми. Все в полном порядке.
Еще через пару часов алкоголь сморил краснокожих героев. С орлиными носами и раскосыми черными глазами. Грязных, пыльных, грубых и отталкивающих внешне…
В битве с «зеленым змеем» уверенно победил змей. Стоянка напоминала собой поле битвы. Тут и там и лежали тела индейцев. Некоторые оставались недвижимыми, другие лежа еще что-то буровили и пытались делать неуловимые пассы руками.
И тогда с наступающими сумерками показалось полторы сотни отважных аргентинских кавалеристов. Индейцы не оказали никакого сопротивления. Их всех гаучо перекололи пиками, не вставая с седла. По-простому, по-нашему, по-советски.
— Плохие люди! — презрительно процедил Хулио, который и здесь сопровождал меня, втыкая пику острием в землю, чтобы очистить кровь. И даже в довершении своей сентенции сплюнул.
Другой гаучо, Сельвестре ( в переводе Лесной), у которого после одного падения с лошади в голове все перепуталось так, что на испанском наречии он мог членораздельно произнести одно лишь слово «дерьмо», тут же поддержал Хулио своей любимой репликой.
Так нами была одержана первая победа.
Заранее подготовленная. Так как донкихотство нам было чуждо. Спирт на этот раз был нормальный, питьевой. И он был разбавлен ключевой водой в требуемой пропорции. Эта водка была предназначена для выдачи «наркомовских ста грамм.» Но ушла уважаемым индейцам. Так же и продуктами мы поделились своими.
Единственное отличие от нашей диеты — немного развели стрихнина и побрызгали весь провиант, который должен был попасть к неприятелю. Так же стрихнин был добавлен и в алкоголь. Доза была мизерная, убить не убьет, но действие алкоголя усугубит и здоровья тебе не прибавит. И даже здоровенные патагонцы не должны были после такой попойки оставаться на ногах.
Потом оставалось только подсунуть эту приманку индейцам и вуа-ля. Дело в шляпе! Любители халявы и покупок ослов у среднеазиатских цыган угодили в ловушку. Пусть пеняют на себя. А у нас — полная победа и без потерь. Если не считать телеги, которую индейцы просто спалили. Но, неприятность эту мы переживем.
На следующий день мы наткнулись на «живого мертвеца». Это был старый индеец, который уже не мог ходить и бесхитростно лежал на траве, в ожидании своей смерти. Или хотя бы стервятников. Мы его не тронули. Зачем? Сам умрет о голода и без ухода. Не плакать же над ним?