Argumentum ad hominem
Шрифт:
— Вне всякого сомнения, обвинение звучит смехотворно. И тем не менее, будучи поданным по всей форме, с соблюдением надлежащих требований, оно подлежит непременному рассмотрению.
Член квалификационной коллегии, достопочтенный мистер Джошуа Джезайя Рейнолдс в последний раз пробежал взглядом по строкам пасквиля из дома Абруцци, аккуратно положил лист обратно в кожаную папку и снял очки.
— На моей памяти, пожалуй, обращений такого рода не происходило. Возможно, в региональных отделениях… Я постараюсь опросить как можно больше специалистов.
А смысл? Знание того,
Хотя, главная проблема совсем в другом.
В другой.
Во мне, то есть.
От разбирательства по делу месье Лебона меня спасло только его сладострастие. Иначе была бы все та же коллегия, с теми же постными лицами и единственной целью — пресечь и высечь. Её ведь именно для того и создавали, в те проклятые времена, когда все на свете стало продаваться и покупаться.
Хотя стоит признать, радости всегда выдавались песенницам в ограниченном количестве. Единственным светлым пятном в истории стал недолгий век Прекрасной Дамы, безгранично повелевавшей мужчинами. Сколько таких дам существовало на самом деле? Вряд ли много, но им удалось повстречать на своем жизненном пути талантливых акторов и остаться в веках, пусть только в качестве легенды. И несбыточной мечты, чего уж греха таить.
Громоздкая иерахическая система, любовно воздвигнутая мужчинами, на какое-то время обернулась против них самих. Ведь песеннице достаточно было всего лишь попасть на нужную ступеньку, чтобы прибрать к рукам внушительные ресурсы. Да, посредством все того же мужчины, но когда бывало иначе? У женщин нет тяги ни крушить, ни строить, по крайней мере, что-либо глобальное. Нам всего лишь хочется, хотя бы иногда, хоть на краткое-прекраткое время, но полностью и безраздельно побыть частичкой той силы, которая…
— Мисс Дью, вы желаете что-либо сообщить коллегии в рамках предварительной беседы?
Я желаю для начала устроить поудобнее свою пятую точку, потому что ваше кожаное кресло продавлено не в тех местах, которые приятны моим костям. Надо было побольше жрать сладкого и жирного, ох, надо, тогда легко и приятно заседала бы на любой поверхности.
— Это обязательно?
Мистер Рейнолдс меланхолично провел дужкой очков по седой бакенбарде.
— Ни в коем случае. Вы имеете право хранить полное молчание до самого окончания процесса.
И так явно было бы лучше. Для меня уж точно. Но если лично мне в жизни отчаянно не везет, это не повод стоять в сторонке и смотреть, как чужие судьбы катятся под откос. Хотя, зрелище занятное и увлекательное. Особенно если взять побольше попкорна.
— Я скажу.
Не то чтобы хочу, не то чтобы считаю необходимым, Просто не хочу прятать. И прятаться не привыкла.
— Все ваши слова останутся в стенах этой комнаты, можете быть уверены.
— Да не, я как раз совершенно не против того, чтобы они прогулялись на свежем воздухе.
Мистер Рейнолдс
— В том смысле, что это не тайна. Не надо ничего секретить. Ну, если только политика партии и правительства не родит на сей счет очередную инструкцию. Но это уже ваше дело, а не моё.
Мне степенно кивнули.
— Итак, что вы желаете сообщить об инциденте, мисс Дью?
Да кто ж это кресло так высидел, что сидеть невозможно?
— Знаю, вы не имеет права знакомить меня с деталями обвинения, но я догадываюсь, что там и тогда стряслось. Плавали, как говорится. Паренек оказался с трещиной, только и всего.
Конечно, мистер Рейнолдс внешне остался совершенно невозмутимым, но в выцветшем стариковском взгляде все-таки промелькнула тень.
— Так бывает, и гораздо чаще, чем хотелось бы. Другое дело, что подобные изъяны выясняются… должны четко определяться ещё на стадии заключения контракта. И тут я могу заявить официально: та тварь, которая готовила бумаги, либо не удосужилась все проверить, либо… Решайте сами, простор для фантазии имеется.
Нижняя губа поджалась. Как минимум, на миллиметр.
— Будь в тексте контракта хоть малейший намек на психологическую зависимость Риккардо Абруцци от своей мамаши, я бы развернулась и убралась восвояси. Хотя нет, не так. Я бы близко не подошла к этому палаццо. Да, именно потому, что у меня есть опыт.
Мистер Рейнолдс немного подумал и закаменел лицом в выражении бесстрастного слушателя.
— Коллегии… Да и вам, как успешно практиковавшему в прошлом, прекрасно известно, к чему может привести даже ничтожное воздействие, если целостность сознания актора не гарантирована.
Маска не дрогнула. Значит, сам не фолил, боженька уберег. Хотя, песенники все же действуют чуть иначе, чем мы, для них такие побочки — вещь маловероятная. Потому и смогли остаться в тени. Потому и выползли наверх, когда подвернулся удобный случай. Потому за веком Прекрасной Дамы и пришла эпоха инквизиции.
Наверное, у кого-то из апологетов просто-напросто взыграла банальная ревность. Не поделил перспективного актора с песенницей. И видимо, это было настолько личное, что вместо поисков нового объекта влияния решил отомстить. А потом как-то само собой выяснилось, что обиженных жизнью на свете немало, потихоньку поехало-пошло, и по всей Европе запылали костры. На очень долгое время. Время пряток и кошек-мышек, существенно сокративших популяцию. Да и потом нам по большей части дозволялось использовать свой дар разве что в качестве сестер милосердия. Ну или муз. Иногда. С обязательной платой дани осведомленным лицам.
Только пришествие капитализма поменяло ситуацию, и то не сразу. Но едва принцип «у нас товар — у вас купец» уверенно встал во главе мирового устройства, песенницам тоже нашлось местечко в этом мире.
Конечно, с последствиями и ограничениями. И с умопомрачительно занудной бюрократией, в лапы которой меня бросила чья-то не особенно добрая воля.
— Личное знакомство условиями контракта не предусматривалось. В моем распоряжении была только краткая беседа с заказчицей и несколько минут дистанционного наблюдения.