Argumentum ad hominem
Шрифт:
Стандартная накладная службы доставки с перечнем позиций, как и можно было предположить, из весьма недешевого магазина, которая дотошно описывала весь комплект одежды и… Сто-о-п.
Упаковка презервативов?
Вот так-так. Кажется, тетушке Дарли сегодня подвезло с развлечениями. И хотя грешно смеяться над убогими, равно как и над святыми, но просто не смогу удержаться. Главное, побольше суровости добавить в вопрос:
— А это что ещё такое?
Он взял квитанцию в руки, внимательно прочитал строчку, на которую я указывала, поднял все такой же не обремененный
— Не мой размер.
Я согнулась пополам, чтобы моё истошное хрюканье было слышно преимущественно только коленкам.
Как вообще можно быть таким… таким… таким… Прямо и точно по всем известному клише, которое про «без страха и упрека». Правда, если при внимательном рассмотрении наши артельные сказки и легенды оказались не настолько уж волшебно-придуманными, то и у ряда устоявшихся понятий происхождение тоже может быть вполне прозаическим.
Но все равно, нашел же, что сказануть! Конечно, не было смысла ожидать смущений или оправданий, разве что элемента неловкости, и тем не менее. Элегантно он выкрутился. И репутация дамы осталась незапятнанной, потому что, мало ли, для кого что предназначалось, может, планировалось приятное продолжение семейного ужина. И сам ничем не поступился. Причем, похоже, всего лишь сказал правду. А ещё вернее, внес небольшое уточнение в действительное положение дел, потому что… Ну да. Могли возникнуть домыслы и вымыслы. А теперь все кристально ясно. К тому же, если бы мне, в самом деле, захотелось узнать, как он провел ночь…
Удивительно было ловить себя на такой мысли. Раньше я бы ни секунды не задумывалась над тем, воспользоваться песней или нет. Что же изменилось? Дурное влияние рыцаря сказалось? Скорее всего. Почему-то именно после встречи с ним и началось это странное торможение в принятии решений. Может быть, из страха воплощения старых сказок в жизнь? Что подчинит, если буду много своевольничать?
Нет, это как раз меня не пугает. Потому что взамен получу много больше: прямой доступ к материальному миру, который смогу мять и лепить… Хорошо, пусть не по собственному желанию, но с вечным восторгом и восхищением. Не самая плохая участь, прямо скажем. Куда как приятнее пения унылых колыбельных больным и умирающим.
Да, дело совсем не в страхе. В другом. В самом рыцаре. Даже когда он где-то далеко, за пределами ощущений, память-то никуда не девается. И эта его манера делать только то, что необходимо, она… Пожалуй, именно что заразительна. Потому что когда тебя допускают до участия в чем-то невероятном, отчаянно хочется соответствовать. Или хотя бы стараться оправдать оказанное доверие.
Но я все-таки рискну. Чисто из любопытства, за которое…
Он меня не осудит. В самом худшем случае вопросительно посмотрит и выгонит вон.
Я ведь только чуточку. Самую-самую ма…
От первых же нот дыхание перехватило и сожгло в пепел, горечью и проклятиями осевший на языке.
Кто посмел?! Ясно же было сказано: моё! Не трогать!
От сторожевой песни остались только уродливые обрывки, потому что кто-то, вопреки предупреждениям и просто хорошим манерам вознамерился…
Обычно для запоминания чужих почерков мне требуется довольно много времени и желания вообще этим заниматься, но тогда вся ситуация располагала к сосредоточенности, вот в памяти и отложилась легкая похвала, которой один уютный мужчина одарил официантку в качестве комплемента к чаевым. Осторожная и безобидная, но такая характерная. Такая…
Наверное, я слишком резко выпрямилась, потому что любимый вопрос рыцаря прозвучал обеспокоенно:
— Вам плохо?
Да я в бешенстве. Морально. А вот кому должно было быть и оставаться по-настоящему плохо, так это…
— С ним ничего не случилось, — сообщил Петер, зачем-то добавляя: — Если вам это важно.
А потом переспросил, чуть растерянно, словно удивляясь собственным же словам:
— Вам ведь это важно?
Важно. Конечно. Наверное. Только о Лео, полезшем на рожон туда, где висела табличка «Ход закрыт», я подумаю много всего разного потом, попозже. А сейчас нужно как-то попытаться загладить чужую беспардонность и хоть немного…
А не получится. Теперь закрыто и для меня тоже.
Ах ты…
На меня посмотрели то ли виновато, то ли извиняющеся, и резко сменили тему беседы, обращаясь к водителю:
— Багажник сколько литров?
— Заявлен на пять сотен, — ответил комодообразный Марко, стрельнув взглядом в зеркало заднего вида.
— Остановите, пожалуйста.
Я могла бы подумать, что это намек на меня, моё поведение и вообще нежелание продолжать общение, но вовремя вспомнила, что такие тонкости не в обычаях белобрысого рыцаря, и решила просто спросить:
— Чего удумал?
Он вздохнул, признавая:
— Если я не высплюсь, я сдохну.
А потом добавил, с ноткой безысходности:
— Или кого-нибудь убью.
Первое в мои скромные планы не входило никоим образом, второе… Скажем так, готова была даже составить компанию, особенно если цели сойдутся. Поэтому я дернула Марко за рукав:
— Поблизости найдется тихое местечко, где не задают вопросов и не шпионят за постояльцами?
— Конечно, мадам, — ответили мне, лихо сворачивая с проспекта на первом же перекрестке.
Я знала, что такие кварталы, застроенные, одному богу известно, в какие времена, все ещё оставались на карте города. Даже бывала в паре из них, то ли кого-то навещая, то ли по делам фирмы. Узкие улицы, невысокие дома, кое-где чуть ли не сходящиеся крышами навстречу друг другу, крохотные балкончики, растопырившиеся горшечными цветами, входные двери прямо от мостовой, окна первых этажей, вечно закрытые решетчатыми ставнями, за которыми всегда и наверняка прячутся любопытствующие глаза. И степенная дневная тишина, гордо заявляющая, что все местные обитатели сейчас заняты своими исключительно важными делами, но если вы соблаговолите зайти попозже, ближе к сумеркам…