Архетип Великой матери с древности и до наших дней. Сборник исследований

Циммер Генрих

Но тот, кто находится внутри ее кружения и остается очарованным, может в сдержанном наблюдении непримиримых противоречий материнской любви и безжалостности как единства жизни и смерти проникнуться тайной сущности Великой Майи и быть освобожденным от любви и страха перед собственной бренностью. В единстве мгновения и вневременности он познаёт мерцающую неподвижность несущегося по кругу колеса, вибрируя вместе с ним.

Кали (Передняя Индия) Музей Индии, Лондон

Дурга

на демоне-быке (Махшиасурамардини) Ява, муз. Лейден

Мать-Богиня с головой вепря

Варахи в качестве шакти Вишну с головой вепря (Вараха) Брит, музей, Лондон

Белая Тара в качестве Праджня-парамита Ява, муз. Лейден

ПРИМЕЧАНИЯ

¹Vetalageschichten Nr. 4.

²Vetalageschichten Nr. 6. — версия Шивадаса «Перепутанные головы», на немецком языке в «Meisterwerke oriental. Literaturen», 9-й том, «Vetalapantschavimschati», deutsch von H. Uhle, Munchen 1024, стр. 17.

³Кена-Упанишада 3.

⁴В Деви-махатмья Маркандея-пурана Перевод в Н. Zimmer «Maya, der indische Mythos», Stuttgart 1936, стр. 480.

⁵В Деви-махатмья Маркандея-пурана Перевод в Н. Zimmer «Maya, der indische Mythos», стр. 476.

⁶Опубликовано и истолковано сэром Джоном Вудроффом в «The India Magna Mater» в «Indian Art and Letters», Vol. II. No. 2, India Society, London 1926 (табличка VII «Кали на Шива Шава»).

⁷ По Матся-пурана, рассказ из адхйайа 179.

⁸К мифу о «человеке-льве» см. Н. Zimmer, «Maya, der indische Mythos», стр. 142/94.

⁹Например, изображение смерти Марии кисти Дуччо ди Буонин-сенья (музей «Опера-дель-Дуомо» (Флоренция)), также кисти Таддео ди Бартоло в Палаццо-делла-Синьория и кисти Спинелло Аретино в Академии изящных искусств.

¹⁰В лоретанской литании; дальше «Mater castissima, inviolata, intemerata, ...Virgo veneranda, ...Vas insigne devotionis» и так далее.

¹¹См. Тара Упанишада в «Kaula and other Upanishads», ed. by Sitaram Shastri, London 1922 (Tantrie Texts ed. Arthur Avalon, Vol. XI).

¹²См. (как и к надписи 1096) монографию Hirananda Shastn «The Origin and the Cult of Tara» — Memoirs of The Archaeological Survey of India, Nr. 20, Calcutta 1925.

¹³Цитата из «Arya-Tara-bhattarika-namashtottarashatakastotra» Hir. Shastri, стр. 23.

¹⁴По Тодалатантре (процитировано Хир. Шастри, стр. 13): «При пахтании океана возник смертельный яд калакута, древние боги и богини были потрясены от великого страха; а Шива невозмутимо выпил смертельный яд халахала (синоним калакуты), и после этого его начали называть Неподвластным (Акшобхья). Вместе с ядом была проглочена Великая Майя, спасительница (Тарини), всегда находящаяся в радости любви (рамате)».

¹⁵Нирманакая, «феноменальное тело» будд в чувственном проявленном мире; самбхогакая, «тело блаженства»; ваджракая, «алмазное тело» трансцендентной истинной реальности, и в качестве четвертого махасукхакая, то есть «тело великого блаженства» в нирване любовных объятий будды и шакти (в качестве пары, тибетское яб-юм). По Махасукха в ламаистском искусстве, см. Н. Zimmer «Kunstform und Yoga» (Berlin 1926), табличка 29/30 и стр. 74—86.

¹⁶Калика-пурана, 76-я адхйайа

¹⁷«Камешвари» или в краткой

форме «камакья», ее имя выводится от «кама», то есть желаний и радостей.

¹⁸О возникновении пруда золотых лотосов из семени Шивы см. Н. Zimmer, «Maya, der indische Mythos», стр. 456.

¹⁹См. Zimmer, ,,Мауа, der indische Mythos“, стр. 426—89.

²⁰Kularnava-Tantra (Tantrik Texts, Vol. V), ed. by Taranatha Vidyaratna, London 1917, 8 Ullasa, стихи 106—08.

²¹Призванный: vira.

²²«amritam».

²³«sa sandhya kulanishthanam».

²⁴ «samadhi».

²⁵Рампрасад,1718 — 75 г.г. — См. «Bengali Lyrics, Shakta, selected and translated by E. J. Thompson and A. M. Spencer», The Heritage of India Series 1923.

Исходник предоставлен проектом "Храм Великой Матери": https://t.me/penebaal

Эрнесто Булноюти. МАРИЯ И ДЕВСТВЕННОЕ РОЖДЕНИЕ ИИСУСА

Исходник предоставлен проектом "Храм Великой Матери": https://t.me/penebaal

Конечно, не по риторическим причинам я в самом начале хочу признаться в том, что несколько смущен тем, что здесь и сегодня рассматриваю порученную мне сложную тему. Тему христианского культа Девы Марии в связи с культами богинь и женских образов, которые проявляются в общей картине человеческих верований. Мое смущение вызвано не только пространностью темы, но и тем, что между культом Девы Марии и культами богинь средиземноморского мира можно обнаружить сродство на уровне идей и исторические взаимосвязи, но несомненно имеются и различия, а также противоречия. Официальное учение католицизма различает латрию, то есть поклонение, отдаваемое одному Богу, дулию, то есть поклонение святым, и в особенности гипердулию, то есть поклонение Деве Марии; но особенно смущает меня факт того, что образованная публика не имеет четких представлений по этой теме. Совсем недавно я прочитал в первом томе Journal of the Warburg Institute, который переехал в Лондон, отличное эссе о «Марии в неопалимой купине», в котором тема рассматривается на примере триптиха Николы Фромана в Экс-ан-Прованс. При этом я снова был вынужден констатировать, что даже у ученых, которые вплотную занимаются историей религиозного христианского искусства, отсутствуют точные знания по настоящему христианско-католическому учению о Марии. Е. Харрис, автор эссе — а вместе с ним, как мне кажется, и девять десятых образованных людей — приравнивает догмат о непорочном зачатии Девы Марии, провозглашенный Пием IX в 1854 году, к догмату о непорочном рождении Иисуса. Но эти догматы являются очень разными. С помощью догмата непорочного зачатия церковь хотела установить непогрешимость учения о зачатии Марии в брачной связи святой Анны и святого Иоакима, которой не коснулся первородный грех — мы в своем втором докладе будем рассматривать происхождение и развитие этого догмата. А учение о вечной девственности Марии и непорочном зачатии и рождении Иисуса, естественно, касается только Иисуса, при этом девство матери не была нарушено и она оставалась девственницей на протяжении всей жизни. Речь идет о двух совершенно отдельных учениях, которые постепенно возникли в литургическом и касающемся богослужения — еще до теологического — предании христианского общества; я хотел бы показать различные ступени и поворотные точки в развитии этих учений.

Чтобы быть совершенно честным, я должен еще добавить, что главная причина моего смущения именно в начале рассуждений заключается в одном очень странном обстоятельстве. Ведь если и существует религия, которая среди всех других меньше всего допускает возможность принять культ женского образа в свою литургию, то это как раз и есть христианство. Но это еще не все. Тот образ, который в соответствии с точными словами Иисуса среди всех прочих меньше всего мог стать предметом культа, это именно образ матери Иисуса. Здесь скрывается одна из ужасных и величественных тайн, что, впрочем, часто встречается в парадоксальной истории человеческой религиозности.