Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— Быстрее, — прошипел Томас. — Надо что-то делать, и быстро.
— Верните мне Баттерса, — сказал я Гривейну. — А я дам вам информацию, которую мне удалось найти.
— Вы предлагаете мне ерунду, — хмыкнул Гривейн. — Он уже в моих руках. Я сам могу вытащить из него эту информацию.
Гривейн рявкнул что-то на незнакомом мне языке. Я услышал шарканье подошв, потом звук пощечины и приглушенный вскрик Баттерса.
— Это правда? — спросил у него Гривейн. — У вас имеется информация про «Слово».
— Черт его знает, что это, —
— Какие цифры? — прорычал Гривейн.
— Не знаю. Много. Не помню их всех. Они у Гарри.
— Лжец, — произнес Гривейн. Послышался звук еще одного удара, и снова Баттерс вскрикнул.
— Не знаю я! — взмолился Баттерс. — Их было слишком много, а я смотрел на них всего пару се…
Послышался еще один удар — на этот раз не шлепок, а глухой, тяжелый стук кулака.
Я стиснул зубы; бессильный гнев клокотал во мне.
— Я не знаю, не знаю, не знаю… — всхлипывал Баттерс.
— Посмотри на меня, — приказал Гривейн. — Посмотри!
Я зажмурился и отвернулся от окна. Я очень хорошо представлял себе, что там происходит. Баттерса, возможно, на коленях, в руках у пары зомби. Гривейна, стоящего над ним в своей шинели, удерживающего Баттерса пальцами за подбородок, чтобы тот встретился с ним глазами. Гривейн хотел заглянуть ему в голову — грубо, бесцеремонно заглянуть, чтобы узнать правду.
А Баттерсу, в свою очередь, откроется прогнившая, отравленная черной магией и душа закоренелого убийцы.
Я услышал пронзительный звук — начавшись негромко, он все нарастал, пока не превратился в полный ужаса и безумия вой. В нем не осталось ничего человеческого. Никаких тормозов. Я бы никогда не приписал его Баттерсу, если бы не знал, что это он. Баттерс визжал и продолжал визжать до тех пор, пока вой не сменился захлебывающимся бульканьем и не стих.
— Ну? — спросил другой, незнакомый мне голос. Хриплый, словно говоривший едва ли не с самого рождения хлестал дешевый скотч и курил самые дешевые сигары.
— Он не знает, — негромко ответил Гривейн, не скрывая досады.
— Ты уверен? — спросил второй голос.
Я сделал шаг в сторону и привстал на цыпочках, чтобы выглянуть из окна. Я разглядел второго говорившего. Трупные Пятна.
— Да, — кивнул Гривейн. — В нем нет силы. Если бы он знал, он бы ответил.
— Если вы убьете патологоанатома, вам придется убить меня, — окликнул я их. — Учтите, если не считать Собирателя Трупов, информация имеется только у меня. И конечно же, ваша психованная братия с претензией на мировое господство наверняка горит желанием поделиться ею с вами, некрофилы проклятые.
За окном воцарилась тишина.
— Так что валяйте, выдергивайте меня отсюда, — продолжал я. — Конечно, когда я наложу на вас смертное проклятие, вам будет немножко труднее побить Собирателя Трупов при Темносиянии, но что такое жизнь без препятствий? — Я помолчал и добавил: — Не валяйте дурака,
— Вы так считаете? — откликнулся Гривейн. — Может, я просто возьму и уйду.
— Не уйдете, — уверенно произнес я. — Потому что когда Собиратель Трупов добьется членства в Кантри-Клабе на горе Олимп, первое же, что он сделает — это отыщет главного своего соперника — уж не вас ли? — чтобы натянуть ему жопу на нос.
Дверь вдруг согнулась по диагонали, словно была сделана из тонкого картона. Она не выпала из рамы, но я видел мертвые пальцы, просовывающиеся сквозь нее и пытающиеся сорвать ее с петель.
— Гарри, — произнес Томас перехваченным от напряжения голосом. Он достал свою саблю, подошел к двери и принялся рубить появляющиеся в прорехе пальцы. Отрубленные серые пальцы летели на ковер, продолжая извиваться как разрезанные лопатой половинки червяков.
— Решайте, Гривейн, — крикнул я. — Если это не прекратится, я сделаю все, что в моей власти, чтобы убить вас. Я не могу победить вас — мы оба это понимаем. Но и вам не получить от меня информации против моей воли. Я не анютина глазка. Я найду способ заставить вас убить меня.
— Вы считаете, я поверю, что вы так просто покончите с собой? — поинтересовался Гривейн.
— Чтобы утащить вас с собой? — отозвался я. — Да с удовольствием. Можете не сомневаться.
— Не слушай его, — прошипел Трупные Пятна. — Убей его. Он знает, что ему конец. Он изворачивается от безнадежности.
Что, черт подери, абсолютно соответствовало истине, но меньше всего я хотел, чтобы в этом убедился Гривейн. Мимо моей головы пролетел отрубленный палец зомби, другой ударился о мою ветровку и упал на пол у моих ног, продолжая дергаться и царапать мой башмак длинным пожелтевшим ногтем. Стук в дверь сделался громче, и каждый удар отдавался противным лязгом о стальную раму.
А потом все вдруг стихло. В квартире воцарилась мертвая тишина.
— Каковы ваши условия? — спросил Гривейн.
— Вы возвращаете мне Баттерса, — ответил я. — Вы даете нам уехать, захватив вашего пятнистого жеребца. Стоит нам отъехать отсюда, как я отдаю ему цифры и выпускаю из машины. И взаимное прекращение огня до восхода солнца.
— Эти цифры, — сказал Гривейн. — Что они означают?
— Представления не имею, — признался я. — По крайней мере, пока. И Собиратель Трупов — тоже.
— Тогда какой мне смысл от них? — спросил он.
— Кто-нибудь рано или поздно найдет его. Но если вы не договоритесь со мной сейчас, готов спорить, это будете не вы.
Последовала долгая пауза.
— Поклянитесь мне, — произнес, наконец, Гривейн, — что вы будете соблюдать эти условия.
— Только в обмен на вашу клятву, — заявил я.
— Вы ее получили, — сазал Гривейн. — Клянусь своей властью.
— Нет, — прошипел Трупные Пятна. — Не делай этого.