Архивы Конгрегации 3
Шрифт:
Сначала Курту показалось, что его опустили в чан с кипятком, а после вышвырнули на мороз. Инквизитор покрылся испариной, его замутило, а голова закружилась так, что он едва не свалился с лошади. Следователь попытался найти глазами князя, но в темноте ночи и среди хаотично толкающихся льдин ничего разглядеть не смог.
— Зараза... — пробормотал Курт и еще несколько минут вглядывался в буйство льдин, пытаясь выцепить взглядом маленькую фигурку. Если князь и не утонул до сих пор, то явно не должен был пережить путешествие среди льдин… Попытки
***
Тело Вячеслава привезли через три дня, и Курт сам убедился в смерти князя. Княгиня слегла. Она иногда приходила в себя, но ненадолго, бредила и снова отключалась. Лекари отчаянно боролись за ее жизнь, но раны, нанесенные князем, оказались слишком серьезными, потому знахари разводили руками и точных прогнозов не давали. Бруно, когда не был занят составлением отчетности, которую ему любезно препоручил Курт, тихо сидел и задумчиво смотрел в окно, закусывая полюбившимися блинами, Петер, по своему обыкновению, бегал за юбками, а Курт, стараясь не думать о судьбе княгини, постоянно искал себе новое занятие, и чаще всего выбор инквизитора останавливался на допросах.
С захваченными язычниками все проходило настолько просто и гладко, что Курт даже начал разочаровываться. На допросе пленники говорили охотно, хоть каждый и отрицал свою вину, ссылаясь на то, что их околдовали, но нашлась парочка уперто молчащих, которым развязывала языки лишь угроза пыток. По итогам дознания публично казнены были лишь несколько главных, остальные отделались позорным столбом и изгнанием из города. Что делать с Людмилой, Курт пока не придумал.
— То есть они хотели, чтобы здесь наступила вечная зима? — в который раз переспросил Петер.
— Не вечная, — отозвался Курт, — Всего лишь на один год. Так они хотели показать людям, что их духи сильнее всех других богов.
— Но ведь они бы сами пострадали…
— Знаешь, Петер, если бы люди всегда думали о будущем, то наша работа была бы гораздо проще, — усмехнулся Бруно, который, отоспавшись, сразу вернулся в форму. — Я как-то читал, что у нас была подобная зима. Долгая-долгая, и много тогда кто погиб. От голода, как минимум. Не проделки ли это Лютого? Это был риторический вопрос, если что.
На пороге комнаты, где разговаривали Курт и Петер, появился стражник и что-то сообщил радостным голосом.
— Княгиня пришла в сознание. И вас зовет, майстер инквизитор... — перевел Петер и почему-то покраснел.
Курт кивнул стражнику и обратился к Бруно:
— Сегодня я закончу отчет, а ты посмотри, чтобы все было готово к отъезду. Выезжаем на рассвете, более задерживаться тут смысла нет.
В покоях княгини было немного душно и пахло травами. Сама она, бледная, как мертвец, с растрепанными волосами лежала на широкой перине и потухшим взглядом глядела перед собой. Когда вошел Курт, аккуратно прикрыв за собой дверь, в глазах у
— Я хотела вас поблагодарить, — начала она, но тут же осеклась, с трудом дыша.
Дыхание — средоточие жизни...
— Это моя работа. А вам не стоило вступать в драку с князем... с бывшим князем, — Курт присел рядом и посмотрел на княгиню. Нельзя было понять, что именно отражалось в его глазах: сочувствие, сожаление, равнодушие, забота?..
— А что мне оставалось делать? Он убил стольких людей, а я никогда не замечала, чтобы он…
— Мы допросили всех язычников, — тихо сказал Курт. — И всем вынесены приговоры. Хочу сказать, что ваши законы довольно… гуманны. Я был удивлен.
— Вам до такого еще расти, не так ли? — она приподняла уголок губ. — Эти статуты хорошо работали, когда у нас была одна страна, а сейчас…. Ушли тут, пришли там и продолжили свои злодеяния. Какой смысл?
Святослава прикрыла глаза, переводя дыхание. Курт тоже молчал, не в силах найти, что сказать.
— Спасибо вам и вашим помощникам, — снова заговорила она. — Знайте, что, если еще тут будете… вы всегда получите любую помощь.
— Что же, — инквизитор поднялся и усмехнулся, — надеюсь, эта помощь нам не понадобиться, ибо ехать к вам слишком уж далеко. Мне уже плохо, когда представлю, что нам еще назад ехать...
Княгиня хрипло рассмеялась.
«Рассмеялась… — подумал Курт. — Впервые».
Смех княгине на пользу не пошел: она надрывно закашляла, отчего лекари бросились к ее постели... Курт, взглянув на княгиню, машинально схватил её руку и смотрел в глаза, наблюдая, как из ее взгляда уходят остатки сознания, но инквизитор был убежден: она видела. Почувствовала. Запомнила. Наконец, Курт, поняв, что Святославы уже не дозовешься, отошел к двери. «Попрощался… майстер инквизитор», — укоризненно подколол внутренний голос.
Курт вышел на улицу, где его уже ждал Бруно. И почему-то только он.
— Где Петер? — хмуро спросил он, уже догадываясь, каким будет ответ.
— Ну… Ты прощался с княгиней, он тоже решил… попрощаться. Если ты понимаешь, о чем я.
Курт закатил глаза и уже хотел было отправиться на поиски нерадивого переводчика, но Бруно его остановил:
— Да брось ты, думаю, утром сам вернется. Мы не будем оставаться на казнь?
— У нас нет на это времени. Или ты хочешь посмотреть на местное представление?
— Думаю, нет, — отозвался Бруно, вспомнив окровавленные колья на площади, — просто спросил.
— Ты был на могиле Ганса? — спросил Курт у помощника.
— Да, там все хорошо. Не считая того, что это могила одного из наших, конечно, — ответил тот. — Как мне сообщили, за ней будут ухаживать.
Инквизитор кивнул. Как бы им ни хотелось забрать тело Ганса Келлера, сделать этого они уже не могли. Но хотя бы навели порядок в краях, где он будет теперь отдыхать вечно; и то хорошо.