Ариэль
Шрифт:
Включился зеленый. Перед тем как тронуться, Эли взглянул на «Булеварди»:
— И «Булеварди» превратился в какое-то модное место. Помнишь, как мы обедали тут с папой? Однажды он сказал мне, что директором ресторана был один его армейский друг. Поэтому мы всегда сюда ходили. У него была скидка.
Откровение Эли меня развеселило.
— Так вот в чем было дело?
— Да, именно в этом. Сразу видно, мы плоть от плоти своего народа.
— Говори за себя.
Мы подъехали к моему
— По чьей просьбе ты пытался получить у меня информацию о ходе расследования?
— Зильберштейн попросил. Он уверен, что эти убийства связаны с визитом министра иностранных дел. Он не верит в случайность.
— Видимо, у него есть какая-то версия, дающая основания для подозрений?
— Мы получили несколько угроз на арабском языке. Нам угрожают, что взорвут синагогу.
— Это письма?
— Да, и видеокассета. Мы передали ее в полицию государственной безопасности.
— Что на ней было?
— Вооруженный мужчина, его лицо было скрыто платком, а в руке он держал плакатик с надписью по-английски: «Независимость Палестине». Мужчина говорил на арабском языке, что евреи не могут чувствовать себя в безопасности нигде в мире и что мы станем объектом для удара «Аль-Каиды» и «Бригады мучеников», если официально не осудим оккупационную политику Израиля.
— «Аль-Каида» и «Бригада мучеников»… Это должно напомнить нам, что мы часть большого мира. Маленькая Финляндия удостоилась чести попасть в список целей террористов.
— Ты что, шутишь?
— Нет, я удивляюсь.
— Когда мы услышали об убийствах в Линнунлаулу, Зильберштейн сказал, что «Аль-Каида» и «Бригада мучеников» спланировали совместный теракт в период визита министра иностранных дел, но позднее эти группировки что-то не поделили и принялись убивать друг друга.
Я легко мог поверить, что Зильберштейн с энтузиазмом выстроил версию тайного заговора, но эта версия казалась уж больно примитивной, напоминала рассказ Мейера о его пушном бизнесе с Вейссом.
— Довольно смелые выводы из столь скудных фактов, — сказал я. — На чем строится эта версия?
— Не знаю, но у Зильберштейна и Мейера хорошие контакты с Израилем.
— Что это значит?
— Я знаю только, что Зильберштейн несколько дней назад ездил к Мейеру, хотя они вообще-то не общаются друг с другом. Зять Мейера служит в израильской армии.
— Зять Мейера летчик. Откуда, черт побери, он может знать, что тут делают «Аль-Каида» и «Бригада мучеников»?
— Возможно, у него есть связи в «Моссаде».
— И «Моссад», конечно же, велел зятю Мейера предупредить своего тестя о возможных терактах «Аль-Каиды» и «Бригады мучеников» в Финляндии?
— Я говорю только то, что знаю.
— И какое место во всем этом
Эли пожал плечами.
— А что предприняла полиция государственной безопасности, когда вы заявили об угрозах?
— Они обещали организовать охрану синагоги на период визита и обеспечить безопасность министра иностранных дел.
— Ты разговаривал с Силланпяя?
— Да, с инспектором Силланпяя.
— Вы связывались с посольством Израиля или оттуда кто-то связывался с вами?
Эли посмотрел на меня с раздражением:
— Ты что, меня допрашиваешь? Ты хоть и полицейский, но все-таки мой младший брат.
— Я хочу понять, во что ты ввязался и насколько сильно влип. Ты контактировал с посольством?
— Мы вместе с Зильбертштейном один раз встречались с послом и начальником службы безопасности посольства.
— С какой целью?
— Мы проводили консультации о визите министра иностранных дел и подготовке к нему.
— Посол говорил что-нибудь о каких-то связанных с визитом опасностях?
Эли на минуту задумался. По природе он был человеком чувствительным, вполне довольным собой и не хотел рисковать ничем из того, чего достиг. Сейчас речь шла о деле более серьезном, чем случайная связь с женщиной на восточном ковре в офисе или на столе в кабинете.
Он однажды рассказал эту историю в сауне в полицейском доме отдыха, куда мы ездили с ним и одним моим сотрудником. Разговорился не по пьянке, а чтобы придать себе значимость в компании дюжих полицейских. Позже он говорил, что в течение двух недель каждый вечер ходил в синагогу просить у Бога прощения не за свой поступок, а за то, что распустил язык.
— Зильберштейн рассказал, что через «Моссад» — вернее, он не называл «Моссад», а говорил о службе безопасности — поступила информация, будто в Хельсинки проживают арабы, связанные с террористическими организациями, двое из которых подозреваются в организации нескольких взрывов, направленных против евреев. Теперь ты, наверное, понимаешь, почему мы были обеспокоены. Сюда направляется министр иностранных дел Израиля, и в то же время тут скрываются под чужими именами отъявленные террористы, о которых известно, что они приобрели взрывчатку и оружие в России.
— Если «Моссад» знал, что здесь есть террористы, почему же он заодно не сообщил, кто они?
— Возможно, и сообщил, но только полиции государственной безопасности.
Эли посмотрел на свои шикарные часы. Ему их подарила на день рождения жена. Они были вдвое дороже «тойоты» комиссара Тойволы.
— Я обещал быть дома до десяти.
Я знал, что веду себя с Эли грубо. Но хотел выяснить еще одну вещь.
— Когда тебя выбрали заниматься безопасностью общины?